Два спектакля в жанре пантомимы и клоунады показал в Воронежском театре кукол известный актер Андрей Кислицин. Он более десяти лет проработал за рубежом в грандиозных цирковых шоу, исполнял главные роли в постановках Цирка дю Солей, объехал множество уличных фестивалей с собственными проектами. В столицу Черноземья Кислицин привез хиты последних лет — «Петрушку-Андрюшку» и «Двойное непостоянство».
Площадной театр, которым занимается артист, не терпит чопорной публики, утонувшей в мягких креслах. Поэтому Петрушка с инфернальным хохотом и гиканьем с самого начала «пошел по головам», ступая по подлокотникам, а герой «Двойного непостоянства» то и дело приставал к зрителям, превращая их в своих костюмеров, партнеров или просто в реквизит.
Первое шоу — попытка поймать образ русского трикстера, плута и острослова, который, как по лезвию, ходит по границе между добром и злом, остроумием и пошлостью. Клоун в костюме Петрушки веселит и пугает, щекочет нервы и дарит зрителю мгновенья детского восторга от самых примитивных аттракционов — бесконечного серпантина и блестящего конфетти, со свистом улетающих к потолку шариков, дружно угаданной мелодии из плейлиста нулевых. Рамка спектакля — детские мечты, произнесенные звонко или шепотом, как отголоски давно прошедших дней. Петрушка «складывает» их в круг, очерченный колесом Сира (большой обруч для трюков), и красиво вращается в нем. Выглядит как метафора человеческой жизни. Что важно, герой свободно покидает свое колесо, а затем вновь оказывается внутри него — на новом витке судьбы.
— Мой Петрушка чисто русский, никакой не Пульчинелла. Дикий черт, необузданный, воплощение хаоса. Спектакль вышел в конце февраля 2022 года и попал в общий «патриотический» тренд, хотя я к этому специально не стремился. Всегда обхожу темы политики, религии и секса. Мне хотелось поковыряться в теме трикстеров, безумных клоунов, их связи с потусторонним миром, — пояснил Андрей Кислицин, который по совместительству ведет на телевидении «Битву экстрасенсов». — Петрушечники переходили все грани! Были случаи, когда они продолжали шутить и во время собственной казни. Представляете, человеку выломали зубы, на кол посадили, а он работает.
Перевоплощаясь в столь дерзкого персонажа, артист до выхода к публике внимательно изучает ее, чтобы выбрать подходящую интонацию. Скажем, в Воронеже в зале было много детей, и Кислицин признался, что здесь Петрушка-Андрюшка был гораздо менее жестким и злым, чем обычно:
— Я же понимаю, что действую как хирург души. Не знаю, чувствуют люди или нет, но я их всех люблю. Но я не буду им потакать. Поймите меня правильно, я устал подстраиваться под зрителей, под их желание просто посмеяться, развлечься. В финале «Петрушки» я должен был бы забросать их шарами-колбасками под веселую музыку, чтобы все ушли радостные, как с детского утренника. Но мне показалось, что это будет неправильный пафос. И я в Воронеже сделал такой финал, чтобы все ушли в задумчивости. И если потом спустя время кто-то поймает себя на мысли: «А, так вот о чем был тот спектакль!» — это будет для меня лучшей наградой.
На «Двойное непостоянство» многие воронежцы тоже привели малышей, проигнорировав рекомендацию «12+». Пугающих сцен в этом шоу нет, но чтобы по-настоящему понять и оценить его, нужно все-таки иметь жизненный опыт. По словам артиста, в этой постановке он максимально обнажен — впрочем, истории о личных драмах близки и зрителям, поскольку, увы, типичны. Каждый носит свои шрамы — на груди от предательства и черствости окружающих, на спине от неблагодарного труда, на боках от нездоровых привычек, на лопатках — от сброшенных крыльев… С одноименной комедией Мариво в сюжете ничего общего, шоу — набор забавных и грустных наблюдений над человеческими отношениями.
— Хочется глубины, а она появляется, увы, только в трагикомедии. Когда смех — защитная реакция, — пояснил Кислицин. — Помните, у Кустурицы в «Андеграунде»: разбежался зоопарк, и герой говорит — мол, я все исправлю, я люблю животных, а сам в этот момент котом начищает ботинок. И хотя коту больно, в целом смотрится дико смешно. Радости в мире мало вообще. Но мы можем учиться любить.
