— Татьяна, откуда такое название?
Видео дня
— «Михалыч» — собирательный образ. Наш коллективный Михалыч — это образ из детства, знакомый всем: теплый, милый и немного забавный медвежонок, который действует в новых условиях. Он, так сказать, мобилизован на войну.
Разве не забавно, когда тетеньки ищут на фронт тепловизоры? Или не очень, что-то цепляет? Так и должно быть. Мы хотим, чтобы все общество, культура были мобилизованы на войну за Родину. А то, что название совпадает с позывным основателя группы — случайность, так получилось. В четырнадцатом году в Новороссии нужно было персонально «опознаваться», да так и осталось.
— Ваше движение локальное или это филиал общероссийского?
— Формально нас можно назвать «межрегиональным движением». Но на самом деле мы не ставим для себя границ. Наши товарищи, было дело, и в Нью Йорке в 2015 году георгиевские ленточки раздавали. Сегодня наши участники действуют из двух десятков регионов России, от Калуги и Севастополя, до Барнаула и Владивостока. Воюют и работают в разных частях света. Как сказал русский поэт Игорь Растеряев — «У России нет границ, у России есть только горизонт».
С 2014 года нам стало ясно, что началась война за русский мир, и мы не могли оставаться в стороне. С тех пор часть своих профессиональных сил тратим на поддержку войск. К сожалению, такова ситуация, что сейчас воины — наша главная надежда.
— Сколько человек сейчас в группе?
— Сегодня нас более 700 человек. Часть участвует в телеграм-канале, часть предпочитает офлайн. Участвуют по мере сил. Читают, поддерживают. Приходят на помощь, иногда — в самых неожиданных ситуациях и местах.
— Как удалось собрать команду и насколько быстро это произошло?
— Команда формируется все это время. Это близкие по духу люди — активные, готовые действовать и помогать, понимающие, что такое страна и свои, а не думающие по-мещански только о себе.
В день объявления мобилизации на разрывающийся телефон «Михалыча» поступили одновременно два звонка. На первом состоялся такой диалог: «Здравствуйте, мы вынуждены свернуть наш молодежный проект. Ведь мальчикам надо прятаться, да?». «Передайте вашим: если хотят оставаться «мальчиками» — пусть прячутся и потом уже не появляются. Мужчины, когда надо, идут на войну».
А на второй линии раздался тихий голос: «Здравствуйте. Я — православный батюшка. Как мне попасть на фронт?». Так в нашей жизни появился отец Тихон. А с ним — огромное сообщество волонтеров из Калуги, Подольска, Москвы, Подмосковья. Батюшка действительно поехал по фронт и помощь, которую он организует, трудно переоценить.
Люди видят работу группы в телеграм-канале «Михалыч и все все все», пишут, звонят и спрашивают, чем помочь. Так появились предприниматель Владимир Михайлович из Москвы, купивший уже восемь коптеров, швея Алла из Севастополя, до СВО не бравшая в руки иглу, а теперь замаскировавшая более сотни разведчиков и снайперов, Лариса из Подольска, соорганизовавшая полгорода, Роман со своими программистами, скупившие и подготовившие десятки ноутбуков, Максим Эдуардович, каждую неделю присылающий по 300 рублей и многие-многие другие, или, как мы говорим, — все-все-все.
— Насколько эффективна работа «Михалыча»?
— С 2014 года мы отправили в войска помощь более чем на 50 миллионов рублей. Это личные средства организаторов и участников движения, результаты их сборов в своих сообществах, иногда- частных и общественных организаций, принадлежащих участникам. Все ресурсы — личные.
Среди прочего мы передали военным 11 автомобилей, более 40 коптеров, 300 радиостанций, 800 пар обуви, 90 компьютеров, 50 принтеров (каждый батальон — это десяток мини офисов), 80 генераторов. Отвезли в госпитали более 20 тонн белья, одежды, перевязочных средств. Зимними маскхалатами одели полк, лохматыми «Лешими» — полноценный сводный отряд СпН, белыми нашлемниками — бригаду. Разработанные нами «Пончо М2» шьют десятки групп и коммерческих производств по всей России, а мы, вместе с партнерами из движения «Золотые руки ангела Самара», пошили их более четырех тысяч штук. Уверенно говорим об этом, потому что у нас вся помощь записана. Все поступления, отправки, получатели.
Спектр нашей помощи широк настолько, что мы, кажется, не помогаем воинам разве что оружием и боекомплектом. Остальное в работе бывает практически все: от постоянного вязания носков, плетения сетей, пошива пончо и маскировки, закупки всех видов снаряжения, обуви, формы, технических средств до разработки и изготовления средств РЭБ, всепогодного наблюдения, ночного вождения танков.
Иногда нас так и зовут в отчетах, путая буквы, но отражая суть «Михалыч и всё всё всё». Запрос фронта не ограничен. Самое интересное: казалось бы, у нас ничего нет, но со временем, оглядываясь, понимаешь, что возможности и ресурсы общества тоже не ограничены. Но в моменте средств не хватает все время.
— Какие позиции «гуманитарки», помимо перечисленного, отправляете «за ленту»?
— Мы даем самое необходимое: средства выживания и победы в бою, средства организационного обеспечения (связь, оргтехника, транспорт), средства стройки и быта, без которых на войне невозможно жить и работать. Все дается точечно и штучно — проверенным командирам, обученным бойцам, предельно рачительно использующим помощь, грамотно запрашивающим и отчитывающимся, имеющим всю нужную периферию для использования того или иного сложного устройства или грамотно создающим системы.
Мы даем то, что больше негде взять. Точнее и быстрее всех. Включая материальные средства, транспортное обеспечение, инженерное, IT и швейное конструирование, опыт, связи, поисковые и организационные ресурсы.
Думаем, наша скромная, в масштабах государства, помощь спасла не один десяток жизней наших воинов и помогла им не в одном бою. Обычной является ситуация, когда нашими получателями при помощи «Мавика» за 250 тысяч рублей уничтожается миномет с расчетом и БК. А самодельный купол РЭБ спасает танк с экипажем. В какие деньги это оценить?
При самых простых подсчетах современная инновационная гуманитарная техника, переданная в нужные руки, дает ста-, а то и более чем тысячекратную «окупаемость». Если не верите, сравните стоимость самодельного FPV-дрона за 30-50 тысяч рублей и единицы тяжелой техники, которую он уничтожит. О ценности человеческих жизней можно и не говорить.
— Если говорить о динамике активности, то насколько интенсивно оказываете помощь сейчас по сравнению, например, с 2022 годом?
— Мы не занимаемся массовыми сборами. Мы, в первую очередь, работаем сами и вкладываем свое. А остальные, глядя на нас, подтягиваются. Поэтому мы не обращаем внимания на какую-то «массовую динамику» помощи. У организаторов групп как был рабочий день по 14 -18 часов, так и есть. У нас и у всех коллег в сутки — сначала полноценный рабочий день, потом второй — гуманитарный. Еда, сон и диван — в перерывах. Треть жизни уходит на организацию помощи.
— Какие проблемы есть у вашего волонтерского движения?
— Проблема у нас одна — нужно победить. Для этого нужно напряжение всех сил. Но значительная часть общества в работу на Победу не включена.
Все остальное, типа отсутствия системы доставки грузов, неработы почтовых служб на новых территориях, нехватки ресурсов, проблем с оформлением транспорта на военных, недостаточной поддержки гуманитарщиков, недостаточного внедрения общественных военных инноваций, — всего лишь технические вопросы.
— Что делать тем, кто захочет к вам присоединиться?
— Присоединиться просто — подписаться на Telegram-канал «Михалыч и все все все» или на другую группу, которая занимается конкретным делом. Начать шить, плести и вязать на дому и в группах, пробивать клепки-люверсы, паять гаджеты, принести ненужную оргтехнику, инструмент, туристические принадлежности. Провести в своем коллективе сбор и купить после консультации со знающими людьми самое нужное — коптер, тепловизор, эвакуационную тележку, генератор, — то, что спасет несколько бойцов. Поработать грузчиком, водителем при отправке, сварить буржуйку, починить авто, съездить на своей машине в обычный русский город-миллионник Донецк, где ходят трамваи, а девочки гуляют по паркам с собачками, отвезти груз, послушать взрывы и звуки бомбежек, раздающиеся каждые 2-3 минуты, что-то для себя понять.
— Помогает ли муниципалитет или другие волонтерские сообщества СВО в решении актуальных вопросов?
— Нормальные волонтерские группы помогают друг другу все. Мы все друг друга видим. Вы же тоже нас по рекомендациям нашли? Взаимная помощь идет постоянно. От муниципалитетов или правительства региона в Самарской области — ничего не просили. Активно помогают храмы. Большие организации — пока сверхредко. Малые бизнесы, а, точнее, лично владельцы малых бизнесов — часто. Удивительно: общественные организации инвалидов скидываются копейками, а корпорации отмалчиваются. Все держится на людях, личностях.
— Есть ли отзывы, обратная связь с фронта?
— Мы считаем, что гуманитарная помощь — не только человеческое отношение правильно понимающих ситуацию людей, это еще и технология. И у нее есть четкие требования, которые нужно соблюдать. Необходимо знать, что именно нужно, как и кем будет применено. Нужны учет и контроль, гарантии, что ничего не пропадет. И людям нужно давать обратную связь — кому передана помощь. И обязательно рассказывать, как оно там, на фронте. Это мы и стараемся делать. Каждый наш пост содержит элементы рассказа о быте на войне.
Некоторые группы помогают отдельным частям. Например, есть коллеги, являющиеся «родительским комитетом» своей роты. И это прекрасная форма работы, одна из лучших. Кто-то специализируется на одном продукте или конкретном ассортименте. Тоже здорово, серьезно. Кто-то создает и массово внедряет новые системы, это верх профессионализма.
Мы, поддерживая контакты со всеми перечисленными, помогаем тем, у кого самая острая нужда, и в ком уверены по итогам взаимодействия.
Тем, кто сходу говорит: «Дайте 20 «мавиков» и 30 тепловизоров», сразу скажу — так не дадим. Во-первых, у нас нет. Во-вторых, не надо просить с запасом. Не надо просить штатное разом на роту или батальон, идите к командованию. Запрашивайте у гуманитарщиков то, что невозможно в других местах получить. Представьтесь, поясните что нужно поштучно, обоснуйте, что проконтролируете применение, предложите схему доставки, отчитайтесь. От того, насколько четко запросите и как ярко (да, это технология) отчитаетесь, во многом будет зависеть то, сколько вам соберут.
Отношения, доверие выстраиваются постепенно. Когда будет понятно, что для применения коптера у вас есть обученный оператор, адекватные задачи, опыт и полтора десятка нужных периферийных устройств, тогда и «Мавик» получите, на который, кстати, собрать средства жутко трудно. Иначе — добро пожаловать на обучение, мест для этого много.
— Напоследок: что пожелали бы читателям «ВН»?
— Одно из самых тяжелых чувств — когда понимаешь, что мог помочь, но опоздал. Подумайте о том, что ваша помощь с очень большой вероятностью может спасти чью-то жизнь. И, совершенно точно, — облегчит жизнь кого-то, кто сейчас бьется за вас в нечеловеческих условиях.
