Бои в Курской области, частично занятой ВСУ, не утихают почти полтора месяца. Но если в первые дни украинского вторжения они отличались стремительностью и интенсивностью, то теперь война на этом участке, похоже, окончательно приняла позиционный характер. Украинские войска спешно окапываются, пытаясь выстроить долговременную оборону. Российская армия изо всех сил ищет в ней уязвимые места, выявляет расположение командных пунктов и узлов снабжения. Важную роль в этом играют бойцы добровольческого отряда «Буревестник», занимающегося оперативной воздушной разведкой над оккупированной частью российского региона. Корреспондент «Ленты.ру» отправился с ними в приграничье и узнал, что они видят, «пролетая» над захваченными поселками и полями, и как наводят удары артиллерии и авиации по тылам неприятеля.
Парящие скаты
Армейская «буханка», нагруженная дорогой авиационной аппаратурой и пятью разведчиками в полной выкладке, подпрыгнула, съезжая на грунтовую дорожку, растянувшуюся к горизонту вдоль убранных пшеничных полей. Водитель, негромко выругавшись, перешел на пониженную передачу и сбросил скорость почти до минимума, пытаясь не увязнуть в курском черноземе, пока машина продиралась через сухостой.
— Сегодня мы не будем пользоваться площадкой, с которой взлетаем чаще всего. Если украинцы поймут, откуда мы обычно работаем…
Оператор беспилотника с позывным Акустик не успел договорить, потому что машина резко затормозила в ближайшей лесополосе.
— Приехали! — доброволец искоса бросил взгляд на прикрытые плотной тканью крылья. — Эта птица способна на многое, скоро сам все увидишь.
— А если все-таки украинцы поймут, где мы? — мрачно интересуюсь я.
— Ну, «Хаймарса» точно не пожалеют, — почти равнодушно отвечает Акустик.
Разведывательный беспилотник СКАТ 350М стоимостью почти три с половиной миллиона рублей вкупе с усилителями сигнала и запасной авионикой — действительно очень серьезная цель для противника. Но еще более ценен его расчет, состоящий из операторов и техников, профессионалов с сотнями и тысячами часов налета. Отряд «Буревестник», где служат Акустик и его соратники, подписывает контракты только с опытными «охотниками».
Это подразделение было сформировано относительно недавно, в марте 2024 года. Оно специализируется на выполнении боевых задач с помощью БПЛА, это в первую очередь поражение противника ударными дронами и глубокая разведка. Принимают в отряд исключительно добровольцев. Его костяк набирался из бойцов, непрерывно сражавшихся два прошедших года в Донбассе и Новороссии. Подчиняется «Буревестник» командованию Добровольческого штурмового корпуса (ДШК).
— До начала боев под Курском мы работали под Часовым Яром, вели разведку в тылах противника под Славянском и Северском. Но не только…
В разговор вступает голубоглазый оператор с позывным Кент родом из Луганска. Он воюет с февраля 2022-го почти непрерывно. За два с половиной года успел отработать контракты сразу в нескольких подразделениях, пока не решил, что его стихия — воздушная разведка.
«Наши СКАТы могут летать на очень больших высотах и, если повезет, проникать в дальние тылы незамеченными. Изображение камер транслируется на штабной компьютер. Командование анализирует картинку, корректирует удары бомб и ракет в режиме реального времени. Все просто», — рассказывает Кент.
Серийно выпускаемый концерном «Калашников» беспилотный летательный аппарат СКАТ 350М предназначен для воздушного наблюдения, поиска объектов в оптическом и инфракрасном диапазонах. Он является глубокой модернизацией российского дрона Supercam 350. Максимальный взлетный вес комплекса составляет 15 килограммов. Размах крыла достигает 3,2 метра, в полете он может проводить до 240 минут, при этом развивая скорость от 72 до 120 километров в час. Дальность действия видеоканала варьируется от 70 до 100 километров. Применяется для оперативной и тактической разведки в тылу неприятеля, корректировки огня артиллерии, ударов FPV-дронов и авиабомб.
Из лесополосы выходим в поле, оставив машину и часть расчета под прикрытием зелени. Курская АЭС, расположенная в Курчатове, хорошо просматривается за многие километры поодаль. Акустик и его напарник, техник с позывным Веном, не спеша готовят к полету машину. Они осторожно устанавливают ее на механическую катапульту, направленную в сторону занятой украинцами Суджи.
— Направление указано. Как только поступит команда, можно приступать к работе, — размеренно рапортует Акустик, подбирая с земли тросики от катапульты. Теплый ветер чуть слышно звенит в закрылках беспилотника. Хищный СКАТ вот-вот вырвется на свободу.
Пластиковая смерть
Дрон, нарезая круги, неспешно парит над вереницей украинских траншей и прилегающих к ним минных полей. Они раскинулись в окрестностях Суджи на несколько сотен метров в ширину, образуя ротный опорный пункт. В камеру БПЛА видны остовы сложившихся от взрывов домов. Земля вокруг них изранена тысячами воронок от прилетов.
Военные утверждают, что большинство зданий, оказавшихся в серой зоне, заблаговременно были сожжены или заминированы украинцами, чтобы в них не могли закрепиться наши солдаты. Впрочем, бойцы все равно совершают туда отчаянные вылазки. Вот и сейчас неподалеку от «нуля» притаилась группа российских операторов FPV-дронов.
Сегодня они работают в связке со СКАТом отряда «Буревестник». Их приоритет — блиндажи с боекомплектом и личным составом, пулеметные гнезда, противотанковые расчеты. Как только поступит сигнал, операторы дронов направят к цели небольшой рой ударных БПЛА. А пока их главная задача — не дать себя обнаружить.
Радиоразведка, вычисляющая источник сигнала с пультов, — одна из наиболее сильных сторон украинской армии
Впрочем, оставаться в засаде приходится недолго. Спустя несколько минут, заметив шевеление в траншеях, штаб отдает приказ атаковать. Заряженные термобарическими боеприпасами «птицы» устремляются за добычей из плоти и крови. Происходящее, признаться, кажется сюрреалистичным и мрачным. Военный киберпанк, оказалось, наступил гораздо раньше, чем мы подозревали.
Заметив приближение дронов, украинские пехотинцы в панике разбегаются по блиндажам и «лисьим норам». И хотя это, вероятно, лучшая тактика из возможных, она не может спасти наверняка.
Первый же добравшийся до «опорника» российский дрон выбивает «десятку», небольшой склад с боекомплектом — вероятно, минами и зарядами к гранатометам, расположение которого вскрыли разведчики. Находящийся в неглубоком блиндаже, он тут же детонирует, почти моментально разрушая укрепленные стены траншей. Над украинскими позициями поднимается облако щебня и пыли. Из уничтоженного блиндажа с пронзительным свистом вылетают снаряды, не разорвавшиеся сразу после прилета. Оставшиеся дроны выискивают и добивают уцелевшую пехоту.
Парящий в небе СКАТ безразлично наблюдает за результатом очередного вылета. Группа операторов без потерь отступает на исходные рубежи.
Универсальный киборг
Каждый вылет дрона-разведчика вглубь подконтрольной врагу территории — сложный и комплексный квест. «Птицу» пытаются заглушить РЭБом, сбить ракетой, перехватить FPV-дроном. Впрочем, как уверяют бойцы, в Курской области задачи выполнять проще, чем, например, на территории ДНР. Здесь противник еще не успел выстроить столь надежную систему защиты от беспилотников, что, однако, не мешает ему постоянно импровизировать.
— Считай, дроны уже частично заменили системы ПВО. Наши СКАТы стоимостью под три с половиной миллиона рублей порой сбивают маленькими ударными коптерами за 300 долларов, — объясняет мне на обратном пути Кент.
— У врага каждый месяц появляется что-то новое: меняются частоты, способы передачи сигнала, внедряется искусственный интеллект, — снова включается в разговор Акустик.
И это не фантазии. Война машин уже началась, просто мирные этого еще не заметили. Дроны топят корабли, заменяют самолеты, минируют посадки… Вероятно, скоро и в контактный бой пойти смогут Кент оператор БПЛА СКАТ 350М
Эту гонку, похоже, уже не остановить. Даже после окончания конфликта стороны продолжат вкладываться в роботизацию своих войск, ведь пока это самый дешевый способ сберечь жизни своих и забрать живую силу неприятеля.
— Это правда, что машины станут полностью автономными и смогут вылетать на миссии без помощи пилота? — нервно интересуюсь я, когда «буханка» вновь выезжает на знакомое нам шоссе.
— Отчасти это уже так. Полетное задание установить несложно, равно как и обучить ИИ распознавать цель. Тогда дрон может сам выбрать, кого ему атаковать. Другое дело — научить его отличать, например, русского от украинца, — холодно рассуждает Акустик.
В окнах буханки бликует закатное солнце. Поля и перелески сменяются поселками, потом пригородами Курска. Разговор постепенно сбавляет военный градус и сходит на непринужденные темы. Водитель с позывным Стармос, бывший служащий береговой охраны, настоятельно просит меня передать привет Архангельской области, не принимая никаких возражений.
С некоторой сентиментальностью он признается, что поддержка земляков — одна из самых необходимых солдату вещей на этой войне.
— Машины машинами, а мы ведь живые. Приятно сознавать, что дома тебя по-прежнему ждут. А так бывает не у всех и не всегда, — рассуждает Стармос.
Мы тепло прощаемся на въезде в город, и «буханка», полная разведчиков, быстро скрывается за ближайшим поворотом в сторону фронта. Всего через несколько дней армия России перейдет в новое наступление по направлению к Судже. В траншеи, сожженные бойцами «Буревестника», и окрестные поселки снова войдут русские солдаты. Они будут обязаны жизнью в том числе и пластиковому хищнику, одиноко наблюдающему за противостоянием с высоты птичьего полета.
