В Детском музыкальном театре имени Наталии Сац в рамках проекта "RE-Конструкция", что был придуман худруком коллектива режиссером Георгием Исаакяном в качестве творческого ответа на затянувшийся капитальный ремонт, что сейчас переживает театр, когда его знаменитый Большой зал закрыт уже не первый год, состоялась не только редкая, как предполагает идея данного цикла, но и дерзкая премьера.
В работе над постановкой опуса Эдисона Денисова "Четыре девушки" на Малой сцене театра встретились признанный дирижер Валерий Платонов, которому клавир этой оперы подарил лично автор после успешной премьеры в Перми его другой оперы, "Пена дней", 35 лет назад, и молодой амбициозный режиссер, только создающий фундамент своей профессиональной биографии Мария Фомичева.
Одноактная опера "Четыре девушки" (1986) была заказана композитору дирижером Геннадием Рождественским сразу же после выхода из печати сборника литературных работ Пабло Пикассо (издательство "Галлимар"), куда вошли две пьесы художника — "Желание, пойманное за хвост" и "Четыре маленькие девочки".
Либретто оперы написано на языке оригинала — французском и сохраняет визионерский сюр, являющийся основным смыслом и доминирующим настроением сочинения. Это поток даже не столько сознания, сколько воображения художника, для которого абсолютно не важен сюжет.
Это сочинение, что принято отождествлять с музыкальным авангардом, прекрасно вписывается в художественный контекст "RE-Конструкции", камертоном которой стала российская премьера оперы Пауля Хиндемита "Нуш-Нуши" / Das Nusch-Nuschi. Короткометражная опера — шутка-дивертисмент "для бирманских марионеток", написанная в 1921 году, пародирует восточные сюжеты и оперные банальности.
Вещь смешная, яркая и философская, но о которой сегодня оперные театры практически не вспоминают. Также в попытке доказать, что все же бывают незаслуженно забытые произведения, в этом проекте представили совсем недавно и оперу Вальтера Браунфельса "Птицы", что прежде никогда не звучала ни в СССР, ни в России.
Девушки лихо обезглавливают козу, а затем, понежившись, порезвившись, преспокойно засыпают сном младенцев
"Четыре девушки" — камерная опера для двух сопрано и двух меццо-сопрано, и композитор хотел видеть в ней певиц не старше 20 лет. Постановка с Геннадием Рождественским, планировавшаяся в 1986 году в Большом зале консерватории, не состоялась. Премьера "Четырех девушек" прошла в театре "Форум" спустя четыре года под руководством дирижера Михаила Юровского. Спектакли, намеченные в Бонне, Страсбурге и Лионе, не состоялись из-за несогласия наследников Пикассо.
Сам автор считал, что по-настоящему — так, как он это видел, — его опера не была поставлена ни разу.
В нынешнем спектакле все взрослее — и девушки, и мысли. Часто романтический сюрреализм подменяется феминизмом, но совсем непростая для исполнения музыка поддается певицам со значимыми оговорками. Хотя для Денисова сюжет Пикассо ассоциировался с тем периодом, когда художник начал писать легкие рисунки, в которых мало линий и нет деформаций — только красивые обнаженные женские силуэты на фоне пейзажей.
"Эта пластика обнаженного тела, — считал композитор, — абсолютно необходима и в опере. И она тоже должна излучать свет. И здесь не должно быть ничего чувственного, как нет этого и в музыке. Это поэзия только нежных и только целомудренных движений, и больше ничего".
Картины детства и попытка в игре сделать первые шаги в суровый мир взрослой жизни у режиссера Марии Фомичевой выстраиваются в довольно жесткую историю с острыми социальными акцентами. Вопреки тому, что сам автор стремился сохранить бессюжетность пьесы, ибо, по его мнению, "здесь нет острого конфликта или драмы, здесь много света и игры".Свою оперу он называл "опера-игра, в которой игрой становится даже само пение".
Но не отходя от авторской строки, ничтоже сумняшеся, уже во второй картине девушки лихо обезглавливают козу и вырывают бедному животному сердце, затем, понежившись, порезвившись, поболтав о жизни-любви-смерти, преспокойно засыпают сном младенцев под заключительный хор "Во влажном тумане дыхания молодой девушки я занял место", но уже став женщинами…
Эдисон Денисов написал и музыку, и либретто, оставил от прорисованных Пикассо образов вечной красоты обнаженных тел и неги юности мякоть французского языка, добавил для чувственности стихи Анри Мишо и Рене Шара и заменил девочек-подростков на девушек. А в постановке зеркалом романтизма становятся четыре балетные пары в розовых костюмах.
И тут уж возникает другой парафраз: La Vie En Rose (Жизнь в розовом цвете: настолько счастлива, что умереть могу).
Неожиданно получился спектакль — сеанс психоанализа, который уже публику оставляет в пестрых раздумьях.
