Верховный суд Карелии 1 августа принял решение об установлении факта геноцида в отношении мирных граждан и военнопленных со стороны немецко-фашистских захватчиков на территории Карело-Финской ССР в годы Великой Отечественной войны. Ранее аналогичные процессы уже прошли в 22 регионах страны. Как устанавливают факты геноцида, кто выступает истцом и ответчиком на таких процессах и что это дает пострадавшим регионам, «Парламентской газете» рассказала руководитель Национального центра исторической памяти при Президенте России Елена Малышева.
— Елена Петровна, какие территории уже признаны пострадавшими?
— Я бы сказала, немного по-другому: в каких регионах уже признан факт геноцида. Потому что речь не об отдельных регионах, а о политике нацисткой Германии, направленной на тотальное уничтожение Советского Союза — именно это как раз и подтверждают судебные решения. Поэтому признание факта геноцида в том или ином регионе — это подтверждение общего плана нацистов, масштабов его замысла и реализации.
Карелия стала 23 регионом, где установлен факт геноцида. Прежде на территории Северо-Запада суды прошли в Новгородский, Псковской, Ленинградской, Калининградской областях и в Санкт-Петербурге.
— На каких основаниях устанавливали факт геноцида в разных регионах?
— Например, в Санкт-Петербурге — это блокада Ленинграда как целенаправленная и спланированная политика нацистской Германии на уничтожение ленинградцев. Еще до начала Великой Отечественной войны в Германии был разработан план уничтожения голодом наиболее важных промышленных и индустриальных центров — Москвы и Ленинграда. Это говорит о том, что это были именно намерения, а не какое-либо военное стечение обстоятельств, связанное с тем, что фашисты просто не могли взять город.
А в Калининградской области, например, суд установил факт геноцида в отношении всех насильно перемещенных граждан с территории Советского Союза, потому что Кенигсберг и Восточная Пруссия в границах современной Калининградской области были пересылочными пунктами всех угнанных советских граждан на невольничьи рынки.
Практически во всех регионах основанием для установления факта геноцида были выявленные неизвестные ранее массовые захоронения, установленные на основании архивных документов новые места массового истребления, воспоминания и показания очевидцев тех преступлений — их уже немного — в основном это те, кто еще в детстве испытал на себе все ужасы нацистской оккупации, прошел через нацистские лагеря, потерял родных. И, конечно, — это архивные документы, большая часть которых по поручению Президента России рассекречена в рамках проекта «Без срока давности», чтобы говорить только с позиции исторической правды.
— Процессы проводятся по заявлению Генпрокуратуры, кто еще в них участвует?
— Все процессы идут в рамках гражданского производства по установлению юридического факта. Используются также материалы уголовного дела, которое было инициировано Следственным комитетом по статье «Геноцид».
На самом деле для нашей судебной практики это беспрецедентный и очень важный сейчас случай, когда устанавливается юридический факт в интересах неопределенного круга лиц. По сути, это тот юридический факт, который имеет не частное, а публичное, очень важное, государственное, я бы даже сказала международное значение.
Заинтересованными лицами в данных процессах выступают представители малолетних узников Дулагов — немецких пересыльных лагерей, а по сути, концлагерей для военнопленных и гражданских лиц. Также это могут быть учреждения, которые хранят документальные свидетельства. Например, в Санкт-Петербурге это были общественная организация жителей блокадного Ленинграда и музей обороны и блокады Ленинграда. Отдельно хочу сказать, что в целом ряде регионов заинтересованными лицами в суде выступили главы субъекта, представляя население своего региона.
— Что дает регионам установление факта геноцида? Могут ли они, например, претендовать на какую-то моральную, материальную компенсацию?
— Установление факта геноцида — это скорее торжество исторической правды и удовлетворение общественного запроса на историческую правду. Долгое время мы в большей степени обращали внимание на своих дедов и прадедов, которые воевали на фронте, были на передовой, либо ковали победу в тылу, а мирные жители оставались в тени. Но если мы обратим внимание на свои личные истории, то практически в каждой семье найдутся те, кто либо испытал на себе геноцидальную политику, либо был очевидцем зверств фашистов.
Признание факта геноцида выходит за рамки утилитарного восприятия — материальное возмещение. Хотя и этот вопрос может быть поднят. Ведь целый ряд судебных решений содержит указание на размер материального ущерба. Но я бы все же говорила о том, что признание факта геноцида, прежде всего, имеет общегосударственный резонанс и отвечает на общественный запрос об исторической правде, позволяют россиянам еще более сплотиться именно на почве исторической памяти, понимания роли и места России в мировом историческом процессе и преодолении цивилизационных угроз, а нацизм — одна из них.
— Рассматривается ли возможность проведения серии процессов об установлении фактов геноцида в связи с другими событиями, связанными с агрессией в отношении России?
— Сегодня именно через призму исторической памяти о геноциде советского народа в годы Великой Отечественной войны мы можем дать очень объективную и целостную оценку того, что творили украинские неонацисты на исконно русских территориях: Запорожье, Херсоне, Луганске, Донецке. Уверена, что эти преступления также получат правовую оценку уже в новых судебных процессах.
— Какие еще проекты запланированы Национальным центром исторической памяти?
— Процессы, о которых мы говорим, проходят в рамках нашего ключевого проекта «Без срока давности», и он будет для нас основным вектором в дальнейшей работе, потому что на самом деле очень много еще не сделано. Например, у нас нет Книги памяти мирных жителей, а такие запросы сегодня поступают в Национальный центр. Мы инициируем такую работу уже в этом году, чтобы к 80-летию Победы такая книга стала данью нашей памяти и символом исторической правды. И еще: признание фактов геноцида в судах не означает завершение самого проекта. Ведь основной концепт проекта — это геноцид советского народа, и это ключевая точка исторической памяти нашего общества. Она не может быть ни в забвении, ни иметь какое-либо прекращение. Поэтому открывшийся сегодня в Карелии форум — это, по сути, разработка дорожной карты последующего развития этого проекта.
— Какие законы нужны в поддержку исторической памяти сегодня?
— Государственная Дума инициировала очень важный закон, который мне представляется сейчас необходимым, потому что он будет одновременно и кульминацией, и правовым основанием той колоссальной работы, которая ведется в рамках проекта «Без срока давности» общественными организациями, государственными структурами, волонтерскими организациями, учеными, архивистами, педагогами, представителями музейного сообщества. Я говорю о законе об увековечивании памяти жертв геноцида — мирных жителей и военнопленных. Сегодня он необходим именно для продолжения большой и системной работы по сохранению исторической памяти и, главное, исторической правды, для формирования нашего национального мировоззрения и обеспечения исторического суверенитета нашей страны.
