Спецоперация придала мощный импульс к освоению новых видов вооружений и появлению новых подразделений. Бойцы отдельной группы тяжелых снайперов в составе 155-й бригады морской пехоты Тихоокеанского флота сражаются на Курском направлении уже несколько месяцев. За это время они успели изрядно потрепать врага, поддерживая продвижение штурмовых отрядов "черных беретов". Корреспондент "РГ" побывал в гостях у снайперов и узнал, как работает это секретное подразделение.
Быть невидимым
"Основной задачей группы тяжелых снайперов является поддержка наших подразделений во время ведения штурмовых действий или обороны. А если конкретнее, то это уничтожение огневых средств противника, выявление позиций и корректировка артиллерии, — объясняет командир группы с позывным Риф. — Как правило, корректировка осуществляется с воздуха, с помощью квадрокоптера, но при плохих погодных условиях эта задача целиком ложится на нас".
"А почему — тяжелых снайперов?" — интересуюсь у него.
"Тяжелые — потому что на вооружении группы винтовки крупного калибра, которые работают на расстояниях от 1000 до 2000 метров не только по живой силе и пулеметным расчетам, но и по легкобронированным автомашинам, с легкостью пробивая самые совершенные средства защиты", — отвечает командир.
Он рассказывает, что кроме снайперов в подразделении есть и подгруппа БПЛА, в обязанности которой входит выявление противника и ведение разведки с воздуха. Именно по роликам, которые добывают дроноводы, составляются маршруты, по какому пути лучше пройти нашим бойцам.
"После получения задачи от командира, например, по осуществлению прикрытия штурмовых отрядов, я заранее составляю план действий и довожу до личного состава, — продолжает Риф. — И группа выдвигается на указанную мной точку".
Работают снайперы чаще всего в паре, но вообще — зависит от сложности задачи. Передвигаются скрытно, в маскхалатах и на определенной дистанции друг от друга, чтобы не создавать большое тепловое пятно, которое противник может увидеть в тепловизор. Кроме того, на пути наших стрелков могут попадаться мины, а рассредоточение как раз относительно надежный способ избежать того, чтобы одним снарядом не накрыло группу.
Рекорд засады
"Самое сложное в нашей работе — это то, что нужно долгое время сидеть в одной точке, — поясняет боец с позывным Демон. — Мороз — не мороз, ливень — не ливень, — ты и тронуться никуда не можешь со своей "лежки". Ведь ты обязан прикрывать пехоту, когда она идет на штурм. По времени это может продолжаться и несколько часов, а бывает, что и ночи напролет. И тут себя жалеть не нужно — жизни товарищей важнее.
К таким вот сидениям бойцу нужно хорошо подготовиться, без хорошей экипировки тут никак: качественное термобелье, теплый спальник, капюшон и, конечно же, тепловизионный маскхалат, столь необходимый в ночное время.
Рекордсмены по сидению в одной точке — снайперы из Бурятии — Бурят и Иваныч. В течение 20 дней они осуществляли прикрытие наших десантно-штурмовых подразделений, которые штурмовали лесополосу. Днем они, как в тире, щелкали живую силу противника, а на ночь укрывались в найденном неподалеку блиндаже.
У снайперов обостряются все чувства. Зайца в поле они могут увидеть за полкилометра, а летящий дрон услышать гораздо раньше, чем обычный боец
Риф подчеркивает героизм наших парней — при этом "поднос" им ни разу не делали. То есть бойцы все это время работали без подвоза продуктов, воды и дополнительного боекомплекта.
Российские народности Сибири и Дальнего Востока вообще очень хорошо показали себя в снайперском деле во всех локальных войнах новейшего времени, будь то Афганистан или Чечня. Спрашиваю у Бурята — почему так.
"Глаза узкие, лучше видим", — смеется он.
Затем в разговоре узнаю, что сам он из бурятской деревни — с детских лет с отцом на охоту ходил. Впрочем, Иваныч — тоже бурят, но сугубо городской житель, из Улан-Удэ. Призывался он вместе с Бурятом, но вот оружие в руки впервые взял только на военной службе.
Кстати, насчет оружия. Самая распространенный "инструмент" в группе — это Mannlicher, австрийская винтовка калибра 338. А еще есть американская винтовка 50-го калибра Desert Tech HTI, а также новый российский Raptor, который по устойчивости будет получше того же самого Mannlicher. Единственный его минус — килограмма на 2,5 тяжелее. Вроде не намного, но это как посмотреть, учитывая, что снайперу приходится на себе тащить еще боекомплект, рюкзак с имуществом, пищу и воду. Вместе с "бронником" весь этот дополнительный вес зачастую составляет более 50 килограммов. Что само по себе выдвигает очень высокие требования к личному составу.
Как стать снайпером
Иначе говоря, от бойцов требуется отличная физическая подготовка, которая куется на специальных полигонах. Жизнь стрелка вся состоит из боевых задач, а по выходу из них — из тренировок. И так по кругу.
Кого же берут в снайперы? Передо мною — никакие не супермены, обычные ребята среднего роста и телосложения. Демону вообще на вид хорошенько так за 40. Впрочем, возраст отнюдь не всегда синоним физической формы.
Отбор в отдельную группу тяжелых снайперов осуществляется, как ни странно, по желанию самих бойцов, — поясняет Риф. Тут главное — горячее желание стать настоящим воином, а дальше все как у спортсменов — постоянные тренировки и самосовершенствование. Правда есть еще три требования: во-первых, кандидат должен быть с мозгами и креативом, во-вторых, иметь хотя бы базовые понятия о стрельбе, а в-третьих, обладать отличным зрением.
Впрочем — и это тоже меня удивило — по последнему пункту не все так жестко.
"Дело в том, что из-за специфики работы зрение садится. Глаза при постоянном напряжении — приходится смотреть в яркие приборы тепловизора — устают и острота теряется", — говорит Бурят.
— И что в итоге?
"На помощь приходят очки. Впрочем, даже они обычно не нужны, потому что у винтовок очень мощная оптика, сама по себе способная провести корректировку зрения", — пояснил боец.
Шестое чувство
А еще у снайперов, привыкших работать на пределе физических возможностей, обостряются все чувства. Зайца в поле они способны увидеть за полкилометра, а приближение дрона услышать гораздо раньше, чем обычный боец. Со временем оттачивается и шестое чувство — интуиция.
"Вы будете смеяться, но я два раза говорил своим напарникам, что не хочу идти в тот "населенник" или перейти на другую точку наблюдения, потому что меня там "затрехсотят" (то есть он получит ранение. — Прим. ред.), — вспоминает Бурят. — Так оно и случилось и в первый, и во второй раз. А я лишь говорил первое, что на ум пришло".
"Таких случаев много, — подтверждает Риф. — Иногда снимаем подтверждение на камеру, которая на шлем крепится. Однажды парни выходили с линии боевого соприкосновения в тыловой район, прошли по тропе. Потом мы пересматривали видео — вся дорога была в "лепестках" (т.е. минах. — Прим. ред.), но они их просто не увидели из-за сильного дождя и грязи".
Другой случай произошел в Михайловке (ДНР). Два наших снайпера работали на крыше дома, когда к ним прилетел снаряд из 120-мм миномета. Весь дом рассыпался в труху. А наших морпехов откинуло взрывной волной, оба остались живы и здоровы.
А вот Демону в другой раз повезло меньше, но все равно в итоге повезло. Он оказался заживо погребенным под стенами рухнувшего дома. А когда очнулся, то несмотря на свой позывной, взмолился Богу и позвал на помощь. И был услышан: откопали его из-под завалов подоспевшие морпехи.
"Но тут-то шестое чувство явно не причем. Как вы все это объясняете?" — спрашиваю у Рифа.
"Как сказать… — командир делает паузу, словно задумавшись, а потом, посмотрев мне в глаза, уверенно отвечает. — Бог за нас".
И я замечаю на его рукаве шеврон с православным крестом.
