Жители областного города N с полным основанием ставят его сразу за Москвой и Питером по уровню культуры. Четыре театра просвещают, облагораживают и развлекают горожан, хотя миллионного населения города все же маловато для ежедневного заполнения зрительных залов.
Если в театр юного зрителя и театр кукол еще удается скопом завести школярское племя, младое, незнакомое, а театр оперетты регулярно посещают дамы элегантного возраста, помнящие гастроли Татьяны Шмыги, то Драматический театр имени Н. В. Гоголя, носящий гордое звание академического и представляющий публике отечественную и мировую классику, пребывает в глубоком унынии.
Поставленные в традициях русской сцены пьесы Островского, Чехова и Горького, а заодно Софокла с Мольером, не встречали зрительского энтузиазма. Опыт же приглашения на постановку Вильяма нашего Шекспира звездного столичного режиссера, погрузившего короля Лира в уголовную среду и украсившего перевод Пастернака обсценными пассажами, оказался слишком уж смелым даже для прогрессивных жителей города N. Короче говоря, к кассе театра прочно заросла народная тропа.
В академическом учреждении культуры регулярно сменялись режиссеры, зато был постоянный художественный руководитель — Актер, признанный мастер сцены. Местный уроженец, в родном драмтеатре переиграл весь основной репертуар, а страна знала его по кинофильмам конца прошлого и сериалам начала нынешнего столетий. Награды и звания нашли героя, но художественно руководить горящим театром было невмоготу. Душа жаждала административных возможностей. В памяти все чаще всплывал афоризм ушедшей эпохи: если ты Ойстрах, то почему не директор филармонии?
Впрочем, в относительно недавнем времени был сформулирован и обратный вопрос: если ты начальник, почему не выступаешь?
Читатель не мог не заметить, что на родных просторах обнаружились руководители весьма высокого ранга, которые начали предъявлять миру не только управленческие таланты. И раз за разом выяснялось, что один сочиняет песни, другой пишет акварели, третий обладает дивным баритоном. Понятно, что в молодые годы будущие начальники, еще не догадывавшиеся о своем административном предназначении, баловались пером, кистью и гитарой, одаривали друзей эпиграммами и здравицами.
Набрав вес на совершенно другом поприще, они потеряли себя в искусстве, но сохранили искусство в себе. И теперь оно рвалось наружу, и отказывать ему не было резонов. Подбадривало и тщеславие: деловые костюмы есть у всех боссов, а хризантема в петлице — лишь у избранных.
Так вот, в городе N тоже проживал такой человек. Административных возможностей у него имелось навалом. Но душа втайне жаждала признания иного рода. Этим человеком был Мэр. Он писал стихи.
Стихи были не то чтобы скверными, но несколько странными. Юношеские увлечения Бальмонтом и Мережковским, а в придачу французом Верленом (Мэр был человеком начитанным), окрасили его поэзию декадентским флером, однако воспевал он не любовные переживания, а земные радости управления любимым городом, который может спать спокойно. По-своему он был новатором, создателем жанра муниципальной лирики. Виршей своих Мэр никому вслух не читал, стеснялся. Иногда показывал друзьям изданные потихому сборники, которые вызывали явное одобрение и тайное хихиканье.
Так вот, если правильно понять движение небесных светил, два этих человека просто не могли пройти мимо друг друга. Стыковка состоялась на совещании по вопросам управления городскими театрами. Руководители юных зрителей, кукол и оперетты согласованно указывали на необходимость дополнительного бюджетного финансирования объектов культуры, дабы увеличить зарплаты актеров, а также провести ремонты ветшающих зданий и рекламные компании.
«Невозможно играть спектакль, когда на сцене полно народу, а в зале три сестры!» — воскликнул главреж ТЮЗа, и вот тогда-то, провозгласив: «Не могу молчать!» — слово взял Актер.
Лица Мэра и начальника управления культуры, к тому моменту уже окаменевшие, приняли выражение зловещего ожидания.
В этой аудитории, начал спич худрук драмтеатра, нет нужды напоминать, что искусство принадлежит народу. Народ же представляет избранная им власть. Так не довольно ли, коллеги, перекладывать наши проблемы на плечи руководителей города?
Лицо Мэра разгладилось. Театральный люд разинул рты. А Актер продолжал.
«Говорите, плохо ходит зритель? А не оттого ли, что его не привлекает наш репертуар? Что невыразительна режиссура? Что вполноги играют актеры и уходят со сцены под стук своих каблуков? А ведь за это отвечает не администрация города, а мы с вами, коллеги!
Предлагаю прекратить выпрашивать деньги, звания, квартиры и своими силами решительно изменить положение театрального дела, чтобы городское руководство могло воспринимать нас не как нахлебников, а как союзников, деятельно помогающих развитию родного города N. Как это сделать, пусть каждый коллектив решает сам. Я, к примеру, давно думаю о спектакле на современную тему, где была бы талантливо показана многосложная работа руководителя крупного российского города».
Ишь куда метнул, гаденыш, завистливо заалели физиономии собратьев по искусству. Мудрый человек, возразили понимающие лица чиновников. Из президиума раздались аплодисменты. На том совещание и закончилось.
На другой день Актеру напрямую, без всяких секретарш, позвонил Мэр и пригласил обсудить вопросы театрального дела. И за чаем подарил собеседнику книжку своих стихов. Актер с благодарностью принял презент, испоросил дарственную надпись и на следующее утро связался с приемной Мэра. Его тут же соединили, и он рассыпался в продуманных комплиментах. Сказал, что читал стихи всю ночь, и это было правдой, но не всей. Он не только читал, но и крепко думал. Потому что учуял шанс.
Вскоре было объявлено, что в малом зале драмтеатра пройдет литературный вечер под названием «Век Серебряный, век Золотой». Это был моноспектакль Актера, куда по его приглашению прибыли Мэр со своей свитой, а также представители творческой интеллигенции города N. Программу составили Брюсов, Блок и Гумилев, после чего исполнитель объявил еще одного поэта.
«Позволю себе смелость представить несколько произведений без разрешения автора», — изобразив смущение, молвил Актер и, собрав воедино темперамент Отелло, ненасытность Дон Жуана и искрометность Фигаро, вдохновенно прочел почтеннейшей публике стихи сами понимаете кого. После чего широким жестом пригласил на сцену автора. Зал рукоплескал стоя. Не сдержавший слезы счастья Мэр неумело раскланялся и обнял Актера.
Название программы оказалось пророческим: век Серебряный перешел в век Золотой. Породнились Боссы и Музы. Нолики обратились в крестики.
С того памятного дня наши герои стали неразлучны. Мэр посетил поочередно все спектакли, где актер исполнял заглавные роли, и во время поклонов последний неизменно объявлял публике, что в зале присутствует всеми любимый руководитель города. Зрители аплодировали, Мэр приветствовал их из ложи.
Дальше — больше. В финале еженедельных встреч Мэра с жителями Актер услаждал слух участников мероприятия сочинениями городского головы. Вскоре он стал другом его семьи, постановщиком домашних спектаклей с участием чад и домочадцев. Когда градоначальник назначил его своим советником, догадливые чины из городской администрации выделили семье Актера новые апартаменты и организовали его сыну жилищно-коммунальный бизнес, обеспечиваемый через городской заказ.
А затем Академический драматический театр имени Н. В. Гоголя представил публике премьеру под названием «Ревизор-2». Местный драматург с почтением к первоисточнику перенес бессмертную комедию Николая Васильевича в наши дни. Инициатором ремейка, режиссером-постановщиком и исполнителем роли городничего выступил, естественно, сам Актер.
Сюжет выглядел так. Городничий Сквозник-Дмухановский получает инсайдерскую информацию о том, что столичная Большая Башня, недовольная его чрезмерной самостоятельностью, негласно направляет опытного сотрудника с целью накопать компромат на руководство города. Проницательный городничий распознает в прощелыге Хлестакове, якобы проигравшемся на крипте, опасного противника, но не подает виду и радушно предлагает гостю ознакомиться с городским хозяйством и ответственными руководителями.
Хлестаков поочередно беседует с попечителем богоугодных заведений Земляникой, в чье ведение входят социальные службы, с почтмейстером Шпекиным, которому поручены вопросы информатизации и мобильной связи, со смотрителем училищ Хлоповым, куратором учреждений среднего и высшего образования, наконец, с судьей Ляпкиным-Тяпкиным, отвечающим за органы правопорядка, следствия и правосудия.
К своему изумлению, засланный казачок убеждается, что достижения, о которых рассказывают ему собеседники, абсолютно достоверны. Мало того, все чиновники успешно проходят тест под названием «Чистые руки». На просьбы Хлестакова выручить его деньгами они деликатно отвечают, что не хотят давать повод для подозрения во взяточничестве, и предлагают оформить кредит в местном банке.
Наконец, следует обстоятельный диалог ревизора с городничим, который в стихотворной форме (кто автор стихов, догадайтесь) разъясняет гостю принципы работы местной вертикали власти. После чего тот отбывает восвояси.
В финале хакер из ведомства почтмейстера приносит на заседание у городничего текст электронного письма, направленного Хлестаковым в Большую Башню. Ревизор информирует, что его расследование опровергает поступающие в центр негативные сигналы о произволе и коррупции и, более того, подтверждает высокую эффективность системы городского управления. Поэтому он рекомендует перевести городничего в столицу на ответственную должность в федеральном правительстве.
В этот момент жена городского головы в волнении передает супругу мобильный телефон, из которого слышится голос: «С вами будет говорить Сам». Следует немая сцена, все строго по Гоголю.
Премьера, на которой присутствовал весь цвет города N, прошла с оглушительным успехом. Сцена утопала в цветах, пресса захлебнулась от восторга.
Вскоре после этого местный кабмин принял постановление о комплексной поддержке головного учреждения культуры — Академического драмтеатра имени Н. В. Гоголя. В документе были прописаны всевозможные дотации и льготы, кратно увеличен фонд заработной платы, выделены средства на ремонт здания, приобретение новейшего сценического оборудования, даны поручения по наружной рекламе. Перед руководителями городских ведомств была поставлена задача обеспечить заполняемость зрительного зала, для чего привлечь бюджетников, гастарбайтеров и иных фанатов Мельпомены.
А еще разрешили часть площадей сдавать в аренду, а также открыть при театре ресторан и ночной клуб с караоке — для привлечения потенциальных зрителей.
Таким образом, из дышащего на ладан провинциального театра вырос зрелищно-развлекательный комплекс, полюбившийся жителям и гостям города N. Разумеется, новое хозяйство требовало иного масштаба управления, для чего был сформирован попечительский совет, представленный местными магнатами-меценатами. Возглавил его сам Мэр. А директором-распорядителем был назначен Актер, который сохранил талант лицедея, выпестовав в себе амплуа коммерсанта. Чем лишний раз доказал, что на сакральный вопрос: «С кем вы, мастера культуры?» — есть единственно верный ответ: «С кем надо».
