Ежедневно в России расследуются тысячи уголовных дел. Где-то суд принимает решение быстро — человек попался «с поличным» или есть неопровержимые доказательства, в других случаях расследования и судебные тяжбы могут идти годами. В любом случае, всегда есть две стороны — защита и обвинение. Судебная практика показывает, что у следователей, выступающих на стороне обвинения, зачастую есть преимущество перед адвокатами (сторона защиты). Довольно продолжительное время главным препятствием в работе адвокатов остаются процессуальные нарушения их прав.
Не первый год институт адвокатов борется с данной несправедливостью, уверяя – необходимо менять подход, чтобы специалисты имели больше возможностей для оказания грамотной правовой помощи. С какими нарушениями сталкиваются профессионалы и как они с ними борются в беседе с изданием «Вести Подмосковья» рассказал адвокат, член клуба ветеранов госбезопасности Дмитрий Гуров.
«Проблема действительно есть, и она распространенная. Несмотря на внесение в законодательство изменений и дополнений, которые позволяют обеспечить дополнительные гарантии независимости адвокатов при осуществлении ими профессиональной деятельности, правоприменители находят очередные способы ограничений прав адвокатов. Как пример – невозможность грамотно оказать помощь своему подзащитному из-за «тайны следствия», которой прикрываются следователи, даже не удосужившись оформить эту тайну в соответствии с нормами», — заявил Гуров.
Как считает адвокат, правоохранители стали более активно применять этот институт. Часто это делается для того, чтобы пресечь информацию о резонансных делах, иногда – чтобы скрыть собственные нарушения. Важно понимать — «тайна следствия» позволяет следователю сохранять монополию на свою интерпретацию материалов уголовных дел.
«Ведь что такое судебный процесс? Это состязательность сторон, процессуальное равноправие, но по факту получается, что в уголовном процессе сторона защиты находится в несколько неравных со следствием условиях. Давайте рассмотрим в качестве примера избрание меры пресечения. Это ж целое действо – собираются в процессе судья, прокурор, адвокат, следователь, и, естественно, «виновник», так сказать, этого торжества. Казалось бы, все здорово, но увы! Один из моментов, препятствующих этому – так называемая «тайна следствия»», — рассказывает адвокат.
Почему «так называемая»? В соответствии со ст. 161 УПК РФ, данные предварительного расследования не подлежат разглашению. Следователь или дознаватель предупреждают участников уголовного судопроизводства о недопустимости разглашения без соответствующего разрешения ставших им известными данных предварительного расследования, о чем у них берется подписка с предупреждением об ответственности в соответствии со ст. 310 УК РФ – и это логично.
«Более того, есть понятие адвокатской тайны, когда адвокат имеет права разглашать какую-либо информацию о деле. Повторюсь, это логично и правильно! Но когда, например, на избрании меры пресечения, следователь прикрывается «тайной следствия» — это не есть хорошо! Это вводит в заблуждение суд, поскольку и для него дело становится тайной, покрытой мраком, и вынести справедливое решение он не может: проблема в том, что суд избирает меру пресечения, а не рассматривает дело по существу, поэтому основывается только на материалах надзорного производства, на том, что предоставляет следствие, а оно апеллирует к тайне! Замкнутый круг!» — сетует Гуров.
В последнее время адвокаты говорят о тенденции роста числа уголовных дел с «тайной следствия». Более того, увеличивается и наказание адвокатов по статье как раз о разглашении «тайны следствия» (ст. 310 УК РФ), которую в умелых руках очень просто подогнать под ситуацию.
«У меня есть отличный пример из практики, когда следователь из Ступинского городского округа Московской области во время рассмотрения меры пресечения моего подзащитного ссылалась на «тайну следствия» не предоставляя никаких конкретных доказательств причастности обвиняемого к якобы имевшему место деянию, то есть о них не знал ни суд, ни адвокат. Если же следовать букве закона, следователь Ступинского Следственного комитета, заявляя в суде про «тайну следствия», должна была оформить ее в соответствии с УПК», — уточняет специалист.
Что необходимо делать? Как минимум, взять расписку с адвоката или любого участника процесса о неразглашении – это, как указал Гуров, и будет оформлением «тайны следствия». В противном случае такая тайна, согласно законодательству, не распространяется на адвоката.
«Упомяну еще одну проблему, если уж речь зашла об избрании меры пресечения. Следствие должно аргументировано доказывать в суде, почему оно считает именно так, почему подозреваемый/обвиняемый может скрыться, оказать давление на свидетелей, и т.д, как того требует Верховный Суд РФ. В реальности это во многих случаях не делается, все происходит на уровне утверждения: может, и все! А почему? А потому!», — заявил Гуров.
По словам адвоката, это он наблюдал и в ступинском деле. «Я, как адвокат, не давал подписку о неразглашении – дело не содержит государственную тайну. Обычно такая подписка берется, когда есть какие-то гостайны какие-то сотрудники спецслужб фигурируют, чтобы не разглашались их личные данные. А здесь говорить о тайне следствия, по меньшей мере, некорректно, так как она не оформлена», — считает Дмитрий Гуров.
Адвокат добавил, что такие действия следователя нарушают право на защиту гражданина, так как судья не может вынести справедливые решения. И таких случаев достаточно много. Как отмечает собеседник издания, Адвокатская палата нередко на своих заседаниях поднимает вопрос о пересмотре прав специалистов, о расширении полномочий адвокатов и получении полной и объективной информации, которая могла бы помочь в защите клиента.
«К сожалению, опять же надо отметить тот факт, что адвокат лицо процессуально, как бы это сказать помягче, процессуально обделенное, потому что с началом следствия адвокат может знакомиться только с теми материалами, которые касаются его клиента, то есть он уже ограничен в доступе к делу. Чем это плохо? Тем, что у каждого, как я выяснил за 20 лет работы, доверителя формируется свое мнение, своя версия, скажем так. Если исходить из версии того же доверителя, адвокат может пойти по другому пути, по ложному пути и строить защиту не так как нужно было бы, а так как он исходит из слов фигуранта дела», — отметил эксперт.
Кстати, решение проблемы начинает сдвигаться с мертвой точки. Так, на сайте Федеральной палаты адвокатов (ФПА) России в начале 2024 года были размещены Методические рекомендации, утвержденные Советом АП Республики Дагестан, где прописан алгоритм действий защитника при взятии у него подписки о неразглашении данных предварительного следствия. Документ призван помочь избежать необоснованных претензий к адвокатам со стороны правоохранительных органов.
Советник ФПА РФ Евгений Рубинштейн отмечал, что это полезный и сбалансированный документ, позволяющий получить ответы на многие вопросы. В нем говорится и о возможных тактических приемах, которые могут быть использованы в конкретных процессуальных ситуациях. Также есть ссылки на конституционно-правовые позиции, которые «позволят эффективно обосновывать и отстаивать защитительную позицию по этому вопросу, а материально-правовой анализ ст. 310 Уголовного кодекса – минимизировать риск привлечения адвоката к уголовной ответственности».
