Руководитель Следственного управления СК России по Новосибирской области Евгений Долгалев рассказал "РГ" о приоритетах работы правоохранительного ведомства.
Евгений Геннадьевич, расследование каких резонансных дел завершили в последнее время?
Евгений Долгалев: Мы не делим дела на резонансные и нерезонансные, у нас другие критерии. Прежде всего — насколько дела сложны в расследовании. Даже самое простое, казалось бы, дело может оказаться сложным — произошел заурядный конфликт на улице, но сбор доказательств, вопрос привлечения к уголовной ответственности в определенной ситуации требует больших усилий.
Если говорить о социально важных расследованиях, то могу привести пример уголовного дела в отношении главы Венгерского района. По нашим данным, он вступил в сговор с предпринимателем и заплатил ему более 12 миллионов рублей за возведение двух четырехквартирных домов для детей-сирот. При этом и чиновник, и предприниматель осознавали, что это жилье построено некачественно, однако несмотря на это оно будет принято в эксплуатацию. Мы квалифицировали это как растрату, дело рассматривается в суде.
Не могу не поинтересоваться вашим мнением — почему строительство жилья для сирот регулярно приводит к преступлениям? Какой регион ни возьми, почти в каждом есть такое уголовное дело.
Евгений Долгалев: Видимо, принято считать, что сироты согласятся на любое жилье. Они долго стояли в очереди, ждали, да и посоветоваться им часто не с кем. Недобросовестные работники местных органов власти, очевидно, рассчитывают на такой "компромисс". Хочу сказать, что мы работаем в постоянном контакте с сиротами, у нас расследуется уголовное дело о непредоставлении им жилья, при нашей юридической поддержке многие уже обеспечены жилыми помещениями, а некоторые исковые заявления еще рассматриваются в судах.
Есть ощущение, что кроме следственной работы управление выполняет еще функцию общественной приемной. Люди считают (мне самой приходилось это слышать), что сейчас в Следственный комитет можно обращаться с любой проблемой — помогут, подскажут.
Евгений Долгалев: Конечно, наша основная задача — это следствие. Но при этом мы уделяем особое внимание социальной проблематике. Руководствуемся принципом — чужой беды не бывает. В 2024 году мы рассмотрели свыше 11 тысяч обращений, причем каждое третье относилось к компетенции других ведомств.
По заявлениям, которые люди направляют в правоохранительные органы, можно судить о тех проблемах, которые в первую очередь волнуют общество. На что мы жалуемся?
Евгений Долгалев: Много жалоб на проблемы ЖКХ, в том числе аварийное жилье. Актуальна тема незаконной миграции. Новосибирск в силу географического положения, в силу развитой экономики привлекает большое количество приезжих из соседних республик, это влияет на уровень преступности.
Так, на днях были задержаны трое выходцев из стран Средней Азии, которые ставили иностранцев на фиктивный учет по разным адресам. Им за вознаграждение "помогал" сотрудник одного из территориальных подразделений Управления по вопросам миграции областного ГУ МВД. Кстати, в прошлом году мы выявили 15 незаконных гостиниц для мигрантов и 10 кафе — все эти заведения оказывали услуги, не соответствующие требованиям безопасности. По ряду дел вынесены обвинительные приговоры, еще несколько рассматриваются в суде.
Есть печальные примеры, когда приезжие совершают на территории региона тяжкие и особо тяжкие преступления. Так, в конце прошлого года суд начал рассматривать дело уроженца Таджикистана Фархода Рахимзоды, который убил в Новосибирске женщину и ее пятилетнюю дочь. Обвиняемый занимался частным извозом, познакомился с женщиной, у них сложились близкие отношения. Непосредственно перед убийством женщина получила наследство, у нее на руках была крупная сумма денег, более пяти миллионов рублей. Она занималась покупкой машины, обвиняемый ей, так сказать, помогал, и в процессе убил и ее, и девочку, чтобы завладеть деньгами и автомобиля. В чем была сложность этого дела? Во-первых, убийца сразу же скрылся за границей и принял меры, чтобы избавиться от вещественных доказательств. То есть нам пришлось искать его, задерживать на территории сопредельного государства, и затем Казахстан выдал нам его через процедуру экстрадиции. К счастью, все сработали оперативно, поэтому он не успел убежать дальше, хотя у него были такие планы. Во-вторых, нам пришлось искать тела убитых: у нас не было ни места происшествия, ни тел, была только информация от подруги погибшей женщины о том, что она пропала. Правоохранительная система сработала именно так, как должна: поиски начались сразу же. И в результате удалось обнаружить и место убийства, и погибших — тела преступник бросил на обочинах дорог в разных районах области.
На злоупотребления чиновников есть жалобы?
Евгений Долгалев: Люди жалуются на проблему, а за социальной проблемой, как правило, стоит какой-то чиновник. Совершенно не факт, что в ситуации есть уголовная составляющая. Но тем не менее мы вникаем в суть происходящего, работаем как орган профилактики, стараемся помочь людям решить волнующий их вопрос.
Что касается выявления коррупционных преступлений — то это, безусловно, приоритет нашей работы, в производстве следователей нашего управления таких дел подавляющее большинство. Речь не идет о бытовой коррупции, когда незаконное вознаграждение получают учителя, врачи, — таких дел сейчас нет, и в прошлом году не было. Речь о должностных лицах, о депутатах, о чиновниках, и не самых мелких. Результаты очевидны — так, стоимость имущества, которое было арестовано в рамках коррупционных уголовных дел, направленных в суд в 2024 году, достигла 160 миллионов рублей.
Помогают ли в борьбе со взяточниками современные технологии?
Евгений Долгалев: Это специфика оперативно-розыскной деятельности, которая не подлежит разглашению. Мы работаем только гласно, уже после того, как оперативные работники предоставляют нам соответствующий материал. Но косвенно подтвердить имеющуюся информацию цифровой след, конечно, помогает — например, мы можем подтвердить факт, что какая-то сумма была снята с определенного счета, и что впоследствии номинальный взяткополучатель приобрел имущество или сумма появилась на счете у кого-то из его родственников.
Цифровые следы кардинально изменили ситуацию с раскрываемостью преступлений в отношении жизни и здоровья людей: система видеонаблюдения позволяет практически всегда установить личность злоумышленника. Если раньше так называемая уличная преступность была непростой с точки зрения раскрываемости, сейчас благодаря системе "Умный город" это не так. И сегодня процент раскрываемости убийств вырос до 90.
На нас, обычных людей, производят фантастическое впечатление истории, когда злодеев задерживают спустя десятилетия — совершив преступление, они долгое время живут обычной жизнью, но все же им не удается избежать наказания. Это стало возможным благодаря геномным технологиям?
Евгений Долгалев: В том числе, но не только. Работа с людьми — по моему мнению, она даже важнее для следователя, чем знание современных технологий. Например, недавно в Ростовской области задержали обвиняемого в убийстве, которое было совершено в Новосибирске еще в 2003 году. Этот человек с приятелем залезли в киоск и расправились с продавщицей — ради 500 рублей выручки. Мы не прекращали работу по этому делу — это очень важно, надо постоянно возвращаться к таким преступлениям. И в конце концов нам удалось найти очевидца, который опознал преступника.
