Сестра доводит маму своими истериками и запрещает видеться с внучкой из-за котенка
Уже некоторое время, младшая сестра доводит маму до слез. Самого доброго, самого отзывчивого на свете человека, всегда готового прийти на помощь по первому зову! Я вообще не понимаю, как такое возможно. Она же и ее мать тоже. А сестра словно не понимает таких простых вещей, прет на мать со своим негативом!
Наш папа умер несколько лет назад, и мама потом больше ни с кем не встречалась. Папу никак забыть не могла. Не складывались у нее другие отношения. Одна нас с сестрой воспитывала.
— Мне так лучше, — тихо говорила она, — Зачем к кому-то еще привыкать?
Мы с сестрой после школы уехали из своего городка. Я поступила в райцентре в училище, а сестра через три года в Питер укатила. Потом я вернулась, на работу устроилась, тут же в родном городке замуж вышла. Сестра в Питере осела. Выучилась, нашла себе парня с квартирой, и тоже сыграла свадьбу. Потом приезжала пару раз в год, ну и мы к ней периодически мотались.
Мама думала я поживу у нее, даже вместе с моим мужем меня к себе звала, но я за время учебы привыкла к самостоятельности. Как-то неправильно это, когда две хозяйки на одной кухне. А потом совместный быт не всегда сближает.
Мы с мужем сняли жилье неподалеку от мамы. Детей заводить не спешили. Сначала хотели денег подкопить, своей квартирой обзавестись, для себя пожить тоже было бы неплохо.
Сестра, наоборот, очень скоро забеременела и поспешила сообщить нам эту потрясающую новость. Я, конечно, обрадовалась, а счастью мамы предела не было. Дня не проходило, чтобы она не обсуждала со мной лично или по телефону скорое прибавление семейства. Сестре тоже звонила, поздравляла, волновалась за нее.
После рождения малышки, которую назвали Алиной, мама укатила в Питер, помогать сестре с ребенком. Думала на месяц или около того. Перед отъездом она вся светилась, а вернулась чернее тучи, очень скоро.
— Нехорошо у них там, — сказала она мне по возвращение, — Неладно. Ругаются по любому поводу, говорят и словно не слышат друг друга. Ребенок плачет все время. Думала, это я виновата, свалилась к ним на голову, но нет. Твоя сестра мужа за глаза грязными словами поливает, он мне на нее жалуется. Даже неловко как-то. Тяжело находиться рядом с ними. Потому и уехала. Думаю, разбегутся они, не сейчас, так через год. Только малышку жалко.
Я еще сомневалась. Ребенка все же родили, и сестра про развод даже не заикалась мне никогда. Ну мало ли – роды, нервы, перемены в жизни, может с деньгами какой напряг. Попривыкнут к новым обстоятельствам жизни, приладятся друг к другу.
Я маму успокаивала. Потом как будто действительно все наладилось. Сестра веселая звонила.
Однако мамино чутье не подвело. Сестра развелась через три года. Она появилась в маминой квартире с вещами и ребенком, совершенно разбитая, в слезах. Как тут маме не принять ее? Тем более единственная внучка вдруг оказалась совсем рядом.
Сестра стала получать от мужа хорошие алименты, вскоре смогла съехать от мамы на съемную квартиру, нашла приличный садик для Лины, сама устроилась на работу.
Вот теперь перехожу к самому главному. Лина повзрослела, пошла в школу, и сестра посчитала, что пора подумать о собственном счастье. На периферии у нее появился кто-то, с кем она проводила время. Потом стала звать ухажера к себе домой, в такие дни подкидывая Лину к бабушке или, реже, ко мне. Мама только счастлива была водиться внучкой, тем более девчонка умненькая росла, послушная.
Все было хорошо, все довольны, но несколько дней назад мама подобрала возле дома брошенного больного котенка. Пушистая лапочка, совершенно милое несчастное существо. Мама его вылечила, хотела было отдать кому-нибудь, но не смогла. Такой хорошенький! Да и котенок привык к дому, к маме.
А у племянницы вдруг обнаружилась аллергия на шерсть. Насморк, слезы из глаз. Сестра тут же насела на мать, заявила, что животному не место рядом с ее дочерью, настаивала на том, чтобы куда-нибудь его отдать.
— Кому я его теперь отдам? — печалилась мама, — Да и кому этакий заморыш нужен-то?
— Не все ли равно? – кричала сестра, — Соседским детям отдай, в приют, просто на улицу выкини. Неужели не понимаешь, что вредишь собственной внучке?
— Мы в ответе за тех, кого приручили, — со слезами на глазах отвечала мама, — Подло бросать беззащитное существо на произвол судьбы! Есть же, наверное, другой выход?
— Какой еще выход? Будешь с кошкой вместо внучки нянькаться? А Лина что? Как я ее теперь к тебе приведу, когда тут кругом волосы кошачьи!?
— Да я прибираю все, деточка, — шептала мама, — Не шуми так! Чисто у меня. Котенок в комнате, запертый, побудет, пока Лина тут. Может и не будет ничего страшного.
— Ничего? Страшного? Да знаешь ли ты… Аллергия — это серьезно. Ребенок от нее умереть может, а ты с каким-то уродцем носишься словно с писаной торбой.
— Жалко его просто…
— А родную внучку не жалко, значит? Как хочешь тогда! Чудесно! Можешь вообще больше к ребенку не подходить! Без тебя как-нибудь обойдемся.
Мама мне звонила потом, вся в слезах, говорила, что сестра ушла не простившись, сказала ноги ее и Лина больше у матери в доме не будет.
— Как же я без Алинушки теперь? – причитала она, — Ты уж позвони ей! Поговори что ли! Может придумаем что-то?
Я, честно говоря, опешила. Как же так? Мать по доброте душевной с внучкой водиться, себя не жалеет, только бы дочь была довольна, судьбу свою устраивала ни на что не отвлекаясь, а эта неблагодарная дочь еще условия какие-то диктует? Можно же какой-то компромисс найти? Например, мама могла бы гулять с девчонкой где-нибудь, чтобы Лина кошачью шерсть носом в квартире не хватала. Но тогда, конечно, ни о каких ночных встречах моей сестры не может быть и речи.
Сестра устроилась как-то, и угрозу свою выполнила. К матери Лину уже вторую неделю не приводит. На днях племянница сама позвонила бабушке, просилась к ней, плакала. И мама тоже плачет, мне звонит, просит поговорить с сестрой, по внучке скучает и давление у нее постоянно высокое. Просто ужас какой-то.
Я сестре несколько раз звонила, стыдила ее, просила прекратить трепать нервы матери. Мне самой вся эта ситуация совершенно не нравится! Сколько это еще продолжаться может?
— Ну не хочет она с котенком расставаться, так это ведь ее дело. Она привязалась к нему, зачем же ее мучить за это? Дай ей с Линой только видеться, у тебя дома, например, или в парке. А ты, если тебе неймется, у матери в квартире со своим ненаглядным ночуй.
— Не твое это дело, — тут же зло заявила мне сестра, — Вот будут свои дети, тогда поглядим как запоешь! А пока не лезь со своими советами.
И трубку бросила.
Мой муж тоже переживает. Видит, что из-за терзаний за мать, на мне совсем лица нету. Сказал, чтобы я не вмешивалась, чужие советы мало кому помогают.
А как не вмешаться, когда на маму совсем смотреть страшно! Если так продолжаться будет — надо сестриному Мишке в Питер сообщить. Он о Лине очень печется, звонит часто, интересуется, как она. Может увезет ее к себе на какое-то время, пока его бывшая жена в себя не придет, Питер ей покажет. Ведь не только мама – Лина тоже страдает ото всей этой ненормальной ситуации.
