Семь сюжетов про эфемерность в интерпретации художников разных эпох

В Присутственных местах открылась выставка "Наследники: от классиков XIX века до классиков XXI века"

Бытует мнение, что современное искусство непонятное, в отличие от классического. Но куратор выставки "Наследники: от классиков XIX века до классиков XXI века" и французский коллекционер Пьер-Кристиан Броше с этим не согласен. Он считает, что для понимания классического искусства нужно глубже погрузиться в контекст изображенной на картине истории и в саму эпоху, когда это произведение было создано. Аналогично и с современным искусством. А выставка в Присутственных местах как раз наглядно демонстрирует не только эту связь, но и диалог между художниками разных времен.

Выставка разделена на семь залов, в каждом из которых представлены работы художников XVII — начала XX веков, советского периода, конца XX века и современных авторов, в том числе из Татарстана. Они могут перекликаться между собой, противопоставляться, спорить и вести диалог. Но перед тем как попасть на основную экспозицию, гостей встречают две работы — "Ифигения в Тавриде" Валентина Серова и фотография авторства Тани Чайки "Путь домой". Последняя навеяна первой. Они расположены по разные стороны арки, через которую гости попадают в основные залы выставки. Таким образом, оба произведения или оба художника как бы ведут диалог и одновременно наблюдают за проходящими людьми.

Картина первая: Портрет

В конце XVIII — начале XIX века портрет — один из самых популярных жанров. Купцы и знатные люди заказывают у художников именно портреты, чтобы увековечить свой образ в истории. "Наследники" тоже открываются с портрета, а именно с картины Федора Рокотова "Портрет императрицы Екатерины II". "Екатерина II — это начало всего. История искусств в России начинается именно с нее", — прокомментировал куратор выставки Пьер-Кристиан Броше.

Интервью с Пьером-Кристианом Броше читайте здесь.

Рокотов написал портрет царицы в 1779 году, а уже в 1826 году француз Жозеф Ньепс сделал первую в мире фотографию. Появление фотографии полностью меняет мир живописцев. Александра Новгородова берет за основу семейные групповые фотографии, которые есть практически у всех: дни рождения, свадьбы, застолья, памятные встречи. Художница отталкивается от них и создает серию картин из пластилина, которые чуть на расстоянии выглядят как те самые фотографии 9х12.

На выставке представлена работа Тимура Новикова. Он — знаменитый художник Санкт-Петербурга конца 1980-х и 1990-х. Новиков исполнил одну из ролей в фильме "Асса" и был близок к группе "Кино". В своей работе "Сара Бернар в пьесе "Орленок" Новиков использовал не семейные фотографии, а чужой портрет. Чужие фотографии обыграла в своей работе и Аннушка Броше. За основу она взяла рекламные фотографии знаменитых моделей. "Аннушка задалась вопросом, а возможно ли еще рисовать после такой красоты, которая есть в журналах о моде? Когда художник добавляет новую психологию в эти портреты, тогда есть смысл оставаться художником", — объяснил Пьер-Кристиан Броше.

Кстати, психология, как передовая наука начала XX века, сильно повлияла на творцов того времени. Она занимала умы художников. И если у Рокотова не было выбора, он должен был рисовать императрицу, как она есть, то, к примеру, Федор Боткин в конце XIX века в работе "Натурщица" дал волю фантазии. Он уже сделал не точную копию модели, а добавил в нее и психологизма.

Портрет — это не только живопись. Он может быть запечатлен в скульптуре. Айдан Салахова взяла для своей работы гипсовую голову, которая есть в каждой художественной школе. Но рисовала не с нее, а на ней. Художник из Воронежа Иван Горшков сделал портрет из железа с помощью сварки. И рядом с этими необычными скульптурами — мраморная "Женская голова" Натальи Крандиевской. Эту скульптуру художница сделала в 1915 году. "Между этими работами более ста лет. Это говорит о том, что такие формы очень давно интересуют художников", — сказал Пьер-Кристиан Броше.

Картина вторая: Миф

С XV по XIX век миф был важной частью западного искусства. Сюжеты этой тематики менялись с открытием новых континентов и развитием антропологии. А еще миф — это продолжение темы портрета. Только портрет запечатлевает образ человека, а миф — его восприятие.

Рядом с работой XVII века "Амур и Психея" неизвестного художника висит картина современного художника и писателя Павла Пепперштейна. На ней изображено море и красный флаг, а название ее — "Рождение Венеры". Это явная отсылка к работе Боттичелли, где Венера стоит на ракушке в море. Справа от Венеры женщина с красным полотном. Фрагмент этого полотна и изображен на картине Пепперштейна. "Когда ты находишь соединение двух образов, которые на первый взгляд не имеют между собой ничего общего, — это такое удовольствие. Я позвонил Паше [Пепперштейну], а он говорит, что рождение Советского Союза — это как рождение Венеры. Очень любопытное соединение", — добавил Броше.

Рядом работа Инны Шевченко "Экскурсия во тьму разума". С помощью ультрафиолетовой печати на дерево нанесены изображения, которые Инна сделала вместе с нейросетью Midjourney, соединив слова "пластиковая бутылка" и "Танатос". Танатос — это олицетворение смерти и сына богини ночной темноты Нюкты в греческой мифологии. "Это то, что я чувствую, когда иду по пляжам Индонезии или других отдаленных мест. Везде под ногами есть пробки или пластиковые бутылки. Я понимаю, мы гибнем. Это и есть Танатос", — сказал Пьер-Кристиан. От каждой бутылки тянется провод к бутылям с черной жидкостью. Можно предположить, что это нефть. Но Инна Шевченко сказала, что это кровь Нюкты. А из чего уж состоит эта кровь — каждый интерпретирует сам.

Картина третья: Пейзаж

До XVII века пейзаж был лишь фоном на иконах, портретах, исторических и жанровых полотнах. С развитием протестантизма пейзаж расцвел как самостоятельный жанр, особенно в работах голландских художников. В картине "После дождя" Архип Куинджи запечатлел момент, который длится всего 15–20 секунд. Эта метаморфоза природы очень эфемерна. Современные художники тоже говорят об эфемерности и хрупкости жизни, но уже в другом контексте. Рядом с картиной Куинджи — работа Насти Мороз, которая размышляет об экосистеме Голубых озер Казани и губительном влиянии на нее человека. "Современные художники задаются вопросом: как жить в мире, в котором все эфемерно? Речь уже не об изменчивой погоде. Наша жизнь, природа — эфемерны", — добавил куратор выставки.

Для выставки в Музее современного искусства в Москве Софья Алексеева сделала инсталляцию "Активный гражданин". Это несколько домов из гофрокартона и бумаги. Рядом молоток. Посетителям выставки в Москве она предложила взять молоток и сломать дома. "Мы были в шоке, потому что не предполагали, что люди разрушат их все", — вспомнил Броше.

А рядом с работой Алексеевой — картина Константина Коровина, выполненная в 1914 году. Это эскиз для декораций. По сути, те же картонные дома, которые уничтожат после того, как сыграют спектакль. "Это тоже работа про эфемерность. Эфемерной может быть не только природа, но и работа человека. Человек может что-то быстро построить, но и также быстро сломать", — сказал Пьер-Кристиан.

Картина четвертая: Город

Городской пейзаж — излюбленная тема импрессионистов, футуристов и супрематистов. Самостоятельным жанром он стал в XVII веке благодаря Яну Вермееру в Нидерландах, а также Николе Пуссену и Каналетто в Италии. На выставке "Наследники" городская жизнь представлена разнообразно и очень необычно. К примеру, работа "Глаза Вражека". Это коллективное творчество нескольких художников. Изначально холстом для него стал баннер, который висел где-то в Москве. На нем даже сохранилась техническая надпись ПГ-3. Затем несколько художников сделали росчерки на этом баннере. В итоге авторство принадлежит ЖКХ рабочим, Игорю Поносову, Graffiti Writer, Геодезисту, Кириллу Кто (именно он вырезал на баннере глаза) и Володимеру, который в итоге этот баннер поставил в паспарту.

А вот Георгий Гурьянов (не только художник, но и барабанщик группы "Кино") много путешествовал по Европе и обратил внимание на классицизм, который Гурьянов любил. На выставке представлен его триптих "Кариатиды". Сначала художник нарисовал эти три картины, затем распечатал, и уже на принте добавлял царапины и делал стилистическую обработку. "Это сложная работа. И очень красивая. Я обожаю такие вещи", — прокомментировал работу Гурьянова Броше.

Валерий Кошляков — звезда искусства конца 1990-х и начала "нулевых". Он немного "схитрил", так выразился Броше, со своей работой "Макет конструкции". На первый взгляд может показаться, что он сделал башню Татлина. Но на самом деле Кошляков лишь играл с этой идеей. Концепция его работы в фантазии: что было бы, если башню Татлина действительно построили и со временем она превратилась в руины?!

Картина пятая: Интерьер

Жанровые сцены — одни из самых древних сюжетов в живописи. Они были распространены еще в Древнем Египте и Греции. Затем процветали в XVII веке в Голландии, а в XVIII веке — в Англии и Франции. Из фондов Государственного музея изобразительных искусств РТ представлена работа Махмуда Усманова "Новостройки Казани", созданная в 1983 году. Здесь нет интерьера, потому что в советское время изысканным интерьером мало кто мог похвастаться. Зато есть окно без занавесок, за которым строится город.

Напротив этой картины — работа Газиза Губайдуллина "В гостях у бабушки". На ней изображен деревенский дом и деревенский быт. На окнах — занавески. Еще с давних времен они выполняли роль оберега, защиты от злых духов. Такой акцент на занавесках неслучайно. Потому что между двумя этими картинами — работа Марии Паниной "Цветение". И это тоже занавеска, только из монтажной сетки и кружева. Но ее роль несколько иная. Художница задает вопрос: а что там за этой занавеской? Возможно, это уже не оберег от злых духов, а ширма, которая призвана скрыть то, что происходит в домах. К примеру, домашнее насилие.

В другой части этого зала —раработа Владимира Дубосарского и Александра Виноградова "Счастливое детство". На ней в яркой траве изображен ребенок и вроде бы два щенка. Но на самом деле, это волчата. Проблематика картины в том, что милый малыш со временем вырастет в такого же волка.

Здесь же одна из моих любимых работ, представленных на выставке. Это Mistress в исполнении Даши Мальцевой. Хотя я бы назвала эту картину "Смерть патриархата". Работа довольно тревожная. В верхней части коллекция бабочек и портрет женщины, как часть этой коллекции. Но внизу видно, что все рушится и горит. "Эта картина дает дискомфорт, который, как мне кажется, очень нужен для искусства. Мы думаем, что искусство для комфорта. Ничего подобного. Искусство нужно, чтобы получить эмоцию, которая, в свою очередь, заставит вас задуматься", — добавил куратор выставки.

Картина шестая: Натюрморт

Слово "натюрморт" переводится с французского языка как "мертвая природа". Это один из самых недооцененных жанров в истории живописи. Часто натюрморты — это не просто изображение предметов и игра со светом и композицией. В натюрморте есть символика и аллегория, которые становятся отражением определенных идей художника.

Максимально ярко натюрморт в исполнении современных художников представлен арт-группой "Замороженная конина". Работу "Кристальный натюрморт" Настя Мороз и Катерина Конюхова сделали специально для выставки "Наследники". "Для серии "Натюрморт" мы решили сделать историю про сахар, про чрезмерное его употребление. Люди пытаются следить за своим здоровьем и за количеством сахара, который потребляют. Но даже при полном отказе от сахара, он все равно попадает на наш стол и в наши холодильники. В своей работе мы использовали разные формы: настоящие бутылки из-под молока и упаковки от БАДов, здесь есть образы продуктов и медикаментов. Но везде использован только сахар. Возникает вопрос: кому выгодно, чтобы люди потребляли так много сахара, и кто зарабатывает на нашем здоровье?", — прокомментировала свою работу Катерина Конюхова.

А вот Пьер-Кристиан Броше интерпретировал этот сахарный натюрморт иначе: "Это абсолютно хрупкий объект, хрупкая штука, которая тоже мертвая, как предметы на натюрморте. Но при этом если вылить немного воды, то все эти сахарные объекты будут уничтожены. Это как раз та эфемерность, о которой я сегодня так много говорил. Мы все — хрупкие. И этот натюрморт — именно об этом".

Кстати, на одном столе с "Кристальным натюрмортом" из сахара продолжается темы еды в работе Юлии Корбут "Шкатулки, хранящие стыд". Здесь обыгран классический вариант натюрморта с роскошными украшениями и дорогой тканью. Только все предметы выполнены из хлеба. Выглядит невероятно!

Объектом натюрморта могут стать довольно странные предметы. К примеру, мусор и объедки, как в работе Дарьи Блиновой HeyDay. "Мусор — это тоже предметы, которые исчезают, потому что они портятся", — отметил Броше. Он напомнил о картине Караваджо, где, если присмотреться, можно увидеть уже подгнившие виноградинки. "Они уже не съедобные. По сути, на своей картине Караваджо изображает смерть. Он нам как бы говорит: ты еще жив, наслаждайся жизнью, потому что она будет длиться недолго. Жизнь тоже эфемерна", — сказал Пьер-Кристиан. А потом добавил: "Я думаю, что эту выставку можно было назвать "Эфемерность".

Картина седьмая, последняя: История

Войны, баталии, политические кризисы, революции, коронации, падения правителей. А еще триумфальные арки, памятники, гравюры, портреты солдат-героев. Все это запечатлела историческая живопись. В XIX веке Василий Поленов поехал в Египет, а потом появилась картина "Колоссы Мемнона". Рядом с его произведением, но уже на полу — работа Айгуль Актаевой "Ваза, XXI век н. э.". Выглядит она как древняя амфора с отвалившимися кусочками. Но опять-таки, если присмотреться, то можно увидеть содержание амфоры. Внутри — микросхемы. Это такой привет из будущего, когда археологи XXII века будут изучать нашу цивилизацию.

Конечно, в этом зале не обошлось без ГУЛАГа и революции 1917 года, Карла Маркса и строительства социализма. Но завершается выставка не ими, а снова Екатериной II. Две работы Владислава Мамышева (Монро) — это Петр I и Екатерина II с лицом художника. Так выставка закольцовывается от картины царицы XVIII века до картины царицы XX века, напоминая, что без Екатерины Великой не было бы в России и истории искусства.

Выставка "Наследники: от классиков XIX века до классиков XXI века" продлится до 25 мая.

a.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаровrealnoevremya.ru/Михаил Захаров