Рассказ про даму, которая думала, что не любит собак
Светлана Ивановна с брезгливостью и недоумением смотрела на два комка грязи, образовавшиеся в ее чистейшем коридоре. И если в комке побольше она угадывала очертания своей дочери, то комок поменьше, удерживаемый дочерью, вызывал у нее смутную тревогу.
— Это что? — ткнула она наманикюренным пальчиком в нечто, прижимаемое дочерью к груди.
Большой комок грязи тяжело вздохнул, а тот, что она держала на руках, жалобно заскулил, заставив лицо Светланы Ивановны скривиться.
— Это что, собака? Нет, нет, нет и еще раз нет! Я терпеть не могу собак! Никаких собак в моем доме, — истерично запричитала Светлана Ивановна, размахивая перед носом дочери указующим перстом.
Грязевой комок осел на пол и завыл в голос, щенок тоскливо подвывал, иногда срываясь на лай. Светлана Ивановна грозно хмурила брови, уперла руки в бока и даже грозно притоптывала ногой, обутой в тапочек с заячьими ушками, но вой не прекращался.
— Хорошо, сегодня ты можешь его оставить, раз уж приволокла, но завтра ты найдешь ему новый дом. И это не обсуждается, — отступила Светлана Ивановна, массируя пальцами виски, которые заломило от душераздирающего дуэта.
Еще недавно горестный вой перешел в радостный визг, а комок грязи ринулся было обнимать свою самую добрую на свете мамулечку, но та быстро ретировалась в комнату, дав дочери указание привести себя и то, что она принесла, в божеский вид.
Через час Светлана Ивановна скептически разглядывала найденыша. Это был еще совсем щенок непонятной породы и непрогнозируемых габаритов.
— Значит так, дочь моя. Пока это животное живет у нас, ты за него отвечаешь денно и нощно. Выгуливаешь, моешь, кормишь, а я пока буду искать ему дом. И не дай бог он что-нибудь испортит, окажется на улице в тот же миг. Все понятно?
Дочь с готовностью закивала, а щенок задорно тявкнул и дернул ушами. Светлана Ивановна вздохнула и вышла из комнаты.
За два дня щенок успел обгрызть уши любимых тапочек Светланы Ивановны, оборвать обои в коридоре и оставить по всей квартире множество луж.
Светлана Ивановна ругалась на дочь и на ее найденыша, но в ответ получала взгляды двух пар глаз, полных слез и раскаянья, и давилась словами.
Когда щенок придал ее сапогам индивидуальность путем погрыза каблуков, Светлана Ивановна уже кипела и булькала, как чайник.
Она взяла щенка за шкирку и готова была уже вынести его на улицу, пока дочь на уроках, как маленький поганец умудрился вывернуться и лизнуть ее в руку.
Женщина застыла и уставилась на щенка, который покорно висел у нее в руках и смотрел преданными глазенками. В груди что-то кольнуло, Светлана Ивановна смутилась и поставила щенка на пол.
— Дочь расстроится, если я его выброшу, — оправдывалась она перед собой. Ей почему-то стало неудобно перед собой, словно она сама себе врет.
Конечно, вечером она высказала дочери, что ее питомец уже исчерпал весь бассейн терпения Светланы Ивановны, и она больше не потерпит его выходок.
— И вообще, ты обещала найти ему дом, — напомнила она дочери.
Та тяжко вздохнула и сказала, что пока дом почему-то не ищется. Девочка опустила глаза, чтобы мама не увидела, как озорно пляшут в них бесенята.
А потом девочка заболела и слегла дома с температурой. Конечно, гулять со своим найденышем она не могла, этот труд пришлось взять на себя Светлане Ивановне.
«Я делаю это только для того, чтобы не огорчать дочь», — повторяла себе Светлана Ивановна, выходя на улицу за радостно тявкающим щенком.
Она стояла и наблюдала, как деловито этот маленький псеныш обнюхивает какие-то метки, с каким восторгом бегает за первыми снежинками, оглашая округу звонким лаем и периодически подбегая к Светлане Ивановне, словно приглашая ее к своей забаве.
Та старалась стоять с серьезным лицом, но ее губы то и дело трогала легкая улыбка, которую она периодически обнаруживала.
«И нечему тут улыбаться! Скорее бы этот блоховоз уже нашел себе хозяев», — одергивала себя в такие моменты женщина. Ну, щенок, ну бегает, ну охотится за снежинками, вот в лужу упал, а ей теперь его мыть! Да что же это такое!
Светлана Ивановна уже привыкла, что когда она приходит домой, ее встречает звонкий собачий лай и под ногами путается маленькая мохнатая комета, которая прыгает, гавкает и старается в прыжке лизнуть женщину в нос.
Она ругалась, отпихивала тапочком надоедливого щенка, мечтала о дне, когда ему наконец-то найдется дом и в доме не будет ни шерсти, ни слюней, ни этого противного лая.
Но в этот вечер она не услышала знакомого лая. Это встревожило, а когда она увидела заплаканную дочь, сидящую в обнимку со щенком, у нее словно оборвалось сердце.
Щенок выглядел вялым, когда Светлана Ивановна протянула руку, чтобы пощупать ему нос, щенок попытался ее лизнуть своим почти белым языком.
Дочь не могла говорить, она просто плакала. У Светланы Ивановны тоже стоял комок в горле. Происходило что-то страшное, она ощущала это всем своим существом.
Найдя адрес ближайшей ветеринарной клиники, женщина вызвала такси, они закутали щенка в плед и поехали в клинику. Всю дорогу Светлана Ивановна не сводила взгляд с маленького комочка шерсти, который смотрел на них с дочерью своими глазенками, в которых плескалась любовь.
Дальше были долгие минуты ожидания, когда ветеринар осматривал хвостатого пациента. Светлана Ивановна не помнила что говорил ей врач, ее взгляд не отрывался от маленького тельца, к лапе которого шла капельница. Еще вчера он весело скакал, раздражая ее своим поведением, а теперь лежит и тихо поскуливает на этом огромном для него столе.
Но Светлана Ивановна собралась, записала назначения, купила тут же лекарства, и они с дочерью повезли щенка домой. По дороге она твердила, что тот обязательно поправится, и не знала, кого она пытается в этом убедить — себя или дочь.
В тот день они спали все вместе на полу. После капельницы щенку стало полегче, и он старательно ловил языком руки, которые его гладили.
— Знаешь, мне кажется, пора дать ему имя, — задумчиво проговорила Светлана Ивановна, поглаживая шелковистую шерстку между дергающихся во сне ушей щенка. — Я думаю, пусть будет Джеком.
Ей никто не ответил, дочка свернулась калачиком, почти уткнувшись лбом в нос щенка. Светлана Ивановна улыбнулась и тоже погрузилась в сон.
Светлана Ивановна боролась с изрядно подросшим Джеком за место на собственной кровати. Наглый пес давно понял, что ему, как любимцу семьи, позволено многое, если не все.
Джек любил спать вместе с хозяйкой, хотя та и была не в восторге от этого. К утру здоровый пес почти спихивал любимую хозяйку с кровати.
Вдруг хлопнула входная дверь и Джек побежал встречать маленькую хозяйку. Вместо привычного смеха и возни в коридоре продолжала царить тишина и это озадачило Светлану Ивановну. Она пошла посмотреть, что стряслось.
В коридоре стояла дочь, прижимающая к груди маленького котенка, дрожащего, как осиновый лист.
— Нет, нет, нет и еще раз нет! Терпеть не могу кошек! — строгим голосом заявила Светлана Ивановна.
