Отдых на даче
— Дорогой, завтра мы едем отдыхать на дачу! — тоном, который не предусматривал возражений, заявила Семену его жена Люда.
Вид при этом она имела решительный и несколько воинственный. Люда объявила, что ей надоело ленивое возлежание на диване, хочется солнца, свежего воздуха, жареного на углях мяса и отдохнуть наконец-то от соседа, который сверлит каждые выходные уже второй месяц.
Семену тоже остро захотелось единения с природой. Он мечтательно почесывал живот, представляя, как будет стоять с бутылочкой пенного у мангала, наслаждаться льющейся из радио музыкой и предаваться высоким думам.
Но все его благодушное настроение смыло, как только супруга произнесла «ну, и мама кое-что попросила на даче сделать».
— Она сказала, что там ничего особенного нет, управимся быстро, а потом два дня будем отдыхать на природе, — поспешила пояснить Люда, заметив, как ее муж меняется в лице.
В воздухе отчетливо запахло какой-то подставой, но этот запах перебивался ароматом шкварчащего на углях шашлыка, поэтому, легкомысленно махнув рукой, Семен согласился на поездку.
Люда радостно взвизгнула, быстро чмокнула мужа куда-то в район левого глаза и унеслась в магазин, затариваться мясом и всем остальным, что необходимо для хорошего дачного отдыха.
Утром Семена подняли ни свет ни заря, Люда, слегка возбужденная предстоящим путешествием, подгоняла супруга добрым словом и не менее добрыми, но более чувствительными тычками в спину.
— Надо успеть по холодку на первую электричку. Там и народу должно быть поменьше, и жара еще не подошла, — поясняла она свою бесчеловечную раннюю побудку.
Семен только вздыхал, изображая покорность ее произволу. Сейчас он напоминал ослика, потому что был обвешан поклажей, а по настроению еще и одного конкретного ослика, который умудрился потерять собственный хвост.
Добравшись до вокзала, Семен окинул взглядом собравшуюся на перроне толпу и присвистнул. Видимо, все дачники пользовались той же логической схемой, что и его супруга — по холодку, пока все спят.
— У дураков мысли сходятся, — хмыкнул Семен.
— Гении мыслят одинаково, — сквозь зубы поправила мужа Люда, пытаясь скрыть смущение.
Семену пришлось взять на себя роль ледокола, пробивающего путь среди людских волн. Люда намертво вцепилась в ремень мужа и пыталась не отставать, периодически грозя оставить мужа сразу и без жены, и без штанов.
В вагоне царила интимная атмосфера, потому что людей втиснулось столько, что не прижиматься чем-нибудь к кому-нибудь было просто невозможно.
Двери электрички закрылись, и Люду с силой вдавило в Семена. Тогда она впервые порадовалась, что муж отъел себе небольшое пузико, Люде было хотя бы мягко в него упираться.
До своей станции супруги добрались уже изрядно помятые, а еще чуть не остались без продуктов, потому что пакет намертво застрял между пассажиров и не хотел выходить вместе с Семеном. Но в неравной борьбе мужу удалось отбить пакет с провиантом.
— Добытчик, — ехидно усмехалась Люда, а Семен гордо вскинул голову, он считал, что ему есть чем гордиться.
Добравшись до дачи, Семен с облегчением стащил с себя рюкзак, сложил все котомки и растянулся на лавке у крыльца. Все, мучения закончились, теперь будет блаженный отдых.
— Сем, там мама должна была оставить записку на столе, что сделать надо, найди, а, — раздался голос супруги откуда-то со стороны кухни.
Семен нехотя поднялся и пошел в комнату, искать древнюю скрижаль, которая расскажет об их с женой будущем. На столе Семен обнаружил только один предмет, который на записку был похож слабо.
Записка — это что-то коротенькое и безобидное, а тут лежал лист формата А4, исписанный мелким бисерным почерком тещи. И это все Семену и Люде предстоит сделать «заодно» с отдыхом на даче.
Семен начал читать и судорожно сглотнул подобравшийся к горлу ком. От Геракла ожидали меньше подвигов, чем ожидала от них теща.
— Ну, что там? — подлезла под руку Семену Люда. Забрав из его ослабевших пальцев мамину «записку», Люда принялась читать.
Семен в это время безвольно рухнул на диван. Нет, они сюда не на отдых приехали, они сюда приехали на каторгу.
— Так, еще полить помидоры, подвязать огурцы и… — вчитывалась в мамин почерк Люда.
— И потом мы можем с тобой отправляться на бал, — съехидничал Семен.
Люда задумчиво на него посмотрела поверх листа, потом встрепенулась и заявила, что ничего страшного нет. Сейчас еще утро, как раз к вечеру все сделают, а там можно будет и баньку затопить, и шашлычок пожарить.
— Давай-давай, поднимайся, а то никакого шашлыка нам не видать! — неоправданно бодро потребовала от Семена жена, но тот отказывался подавать признаки трудового энтузиазма. — Ладно, лежи, сама все сделаю, и пусть тебе будет стыдно!
— Шантажистка! — пробурчал Семен и стал подниматься с дивана.
А дальше день закрутился. Заданий было много, все разнообразные, все очень срочные и очень важные. Вот и метались Люда с Семеном от одной грядки к другой, от забора к крыльцу, от колодца обратно к грядкам.
К вечеру им не хотелось уже ничего, но они успели так перепачкаться, что баню надо было топить однозначно. А пока топилась баня, были поставлены жариться шашлыки, а то за день они только бутербродами и питались.
Но усталость брала свое, поэтому ни отдать должное шашлыку, ни насладиться прелестями парной, ни вслушаться в звуки природы сил у них уже не было. Хотелось просто что-то закинуть в желудок, помыться и рухнуть спать.
Семен вышел из бани в бодрящую прохладу вечера и сразу же понял, что что-то произошло. Люда сидела на крыльце, и ее лицо выражало всю скорбь израильского народа.
— Там, оказывается, два листа было, просто они между собой слиплись. Так что мы еще не все сделали, — убитым и каким-то бесцветным голосом протянула Люда, передавая листы Семену.
Тот постоял со злосчастными листами в руках, а потом просто бросил их в догорающий мангал. Пламя быстро поглотило бумагу и все, что на ней было написано.
— А мы ничего не видели. Поэтому завтра у нас свободный день, потому что сегодня мы были молодцы и переделали кучу дел, — сурово заявил Семен. Они убедились, что писульки тещи прогорели вместе с углями, а потом отправились спать. Завтра их ждет настоящий отдых.
