Думаю, есть смысл подвести объективный итог профессиональной жизни незаурядного бизнесмена и медийщика. Не для него. Свою история он напишет сам. А для той «молодой шпаны», которую коварная кривая дорожка завела в отрасль, по инерции называемую нами «журналистикой».
«Наш профсоюз»
Если постараться одним словом описать Сусликова, то это слово «крутой». Крутые проекты, крутой нрав, крутые виражи…
Часто, когда на медийных тусовках заходит речь о Сергее Сергеевиче и звучат личные негативные истории, мнения, я, тем не менее, вспоминаю историю про Бобби Фишера.
Советская шахматная элита терпеть его не могла. Еще бы: американец, классовый враг, чудак до степени безумия, вырвавший корону у самого Бориса Спасского. И тем не менее, Спасский однажды сказал: «Бобби — наш профсоюз». Потому что не было на тот момент другого человека во всем мире, который бы сделал столько для популяризации и престижа шахмат.
Вот таким же Фишером многие годы был и для омской медийки Сергей Сусликов — взбалмошный задира, противоречивый правдоруб, матерый человечище.
Сусликов — мой учитель. Это не сентиментальная фраза, а факт биографии. Его если и захочешь, уже не выкорчуешь. ССС, а точнее среда, которую он создал, наглядно показала мне (23-летнему студенту), как на самом деле устроен мир взрослых, в котором сам Сусликов был и положительным, и дурным примером одновременно.
Он учил нас — молодых информационщиков — раздвигать границы возможного. Вчера нельзя было так делать, а сегодня мы будем делать только так. Учил не бояться авторитетов — видеть за сверкающим министерским портфелем или денежным мешком обычного, порой маленького, испуганного, человека.
Казалось он искренне верит, что журналист — это звучит гордо. И мы верили ему. Очень хотелось верить.
В нашем регионе и прежде встречались яркие и бескомпромиссные медийщики, но только Сусликову удалось на институциональном уровне отстроиться от власти, бизнеса, а порой даже и самого общества.
Сегодня уже сложившиеся бизнесмены покупают средства массовой информации и становятся «медиамагнатами». Сусликов же проделал ровно обратный путь — из корреспондента газеты став заметным предпринимателем, который на доброе десятилетие определял тренды развития в медиабизнесе и пережил массу подражателей.
Это был самый настоящий символ омских медиа: яркий, выпуклый, ядовито-красный — тот цвет, что раздражает взгляд.
Сергей Сусликов, без сомнения, остался бы последним журналистом Омской области.
Если бы успел стать первым.
«Рабовладелец»
Сергей Сусликов всегда любил рассуждать о высоком — «медиа должны напоминать обществу об идеалах». Но всегда ли он следовал этим идеалам в своей жизни? И мог ли бывший собкор партийной газеты следовать им в полной мере? Впрочем, об этом чуть позже.
Это не попытка как-то обесценить огромный опыт нашего героя, лишь желание определиться в терминах. Ведь журналистика в своей идеальной сути сводится к очень простым вещам. И первое из них — уважение к человеческому достоинству. Только свободные люди могут вести диалог, открыто обсуждать проблемы. В формате хозяин-раб эта конструкция просто не работает. А у нашего героя, увы, именно она в какой-то момент и возобладала.
Не зря Сусликова постоянно дразнили барином, рабовладельцем, магнатом…
Где уж этого набрался парень из провинциальной глубинки? Видимо, право собкора «Известий» открывать дверь ногой в обком, помноженное на резкий рост доходов в период дикого капитализма, свершили свое пагубное дело. Но именно ролевая модель «барин» надежно закрепилась за президентом ИД «Триэс». И, возможно, во многом способствовала и его профессиональным успехам.
Иногда Сусликов с «барского плеча» мог выделить кому-то из редакции огромную премию в 100 тысяч рублей. При средней зарплате в 20 тысяч. (Я слышал минимум о двух таких случаях). Огромные деньги по тем временам. И он же мог годами систематически задерживать зарплаты сотне других сотрудников, выплачивая в марте за январь и так далее.
Вещая с высоких трибун об интересах «дальних» читателей, он часто забывал об интересах «ближних», искренне не понимал, какое это унижение — постоянно клянчить у работодателя свою зарплату.
Сусликов легко оскорблял своих подчиненных. Считал это нормой и своим правом хозяина. Фраза — «позвонил Сергей Сергеевич, наорал» — была общим местом в редакции «Бизнес курса».
И главное: проблема ведь не в скверном характере отдельного человека, а в том, что на таком моторе ты ни к каким идеалам не приедешь. Ну не может сотрудник, на которого наорал или довел до слез начальник, как ни в чем не бывало, сесть за статью и бороться за права читателей, обнажать городские проблемы… Он просто не имеет морального права это делать, поскольку сам уже фактически дискредитирован. Он сам жертва в этих отношениях.
Сергей Сергеевич учил, что если пишешь историю такого сложного человека, нужно всегда рассказать одну самую показательную. У меня есть такая, возможно, не самая вопиющая, но именно ее вспоминаю чаще других.
Было это в конце нулевых. Сотрудница редакции, преданная «шефу» до мозга костей, служившая ему верой и правдой много лет, решила в свой законный отпуск съездить в европейскую страну. Кажется, даже билеты уже купила. И вот, возвращается она от Сусликова вся в слезах. Не разрешил.
Это история неприятна еще и потому, что «начальник» имел над ней полную власть. И знал это. Он мог казнить или миловать. И он опустил палец вниз, объяснив это своими стандартными присказками, мол, нечего вывозить деньги за границу, да, и вообще ходить в отпуск. Он любил приговаривать (и, наверное, это правда), что сам ни разу не был заграницей, и в отпуск не ходил.
То есть даже деньги, которые Сусликов платил сотрудникам, оставались его деньгами, оказавшись в чужом кармане. Он словно отказывал своим авторам в субъектности и праве поступать с зарплатой в соответствии с личными потребностями, не ориентируясь на заветы «барина».
Мне до сих пор стыдно, что мы, наблюдавшие эту сцену, ничего не сделали. Струсили. Позволили развращенному от власти и безнаказанности работороговцу совершить это насилие над нашим товарищем.
Еще одна инновация Сусликова — он отменял людей до того как это стало мейнстримом. «Есть журналисты, когда-то работавшие в наших изданиях, которых я затем вычеркнул из своей жизни. Нет больше таких…»
Это выглядело как что-то из оккультных ритуалов или из детских забав, когда закрыл глазки руками, и все исчезли.
Такое отношение к сотрудникам, которые вложили часть себя в твою империю, возможно только в одном случае — когда человек относится к другим как к ресурсу, как к своей кормовой базе. О каком уж человеческом достоинстве тут можно говорить.
Человек переходного периода
Сусликов — человек переходного периода.
Таких людей порой приглашают на предприятия, находящиеся в глубоком кризисе, где необходимо произвести ряд жестких и даже жестоких мер: сломить профсоюз, сократить зарплаты, снизить штат, переругаться со всеми, но выполнить задачу, чтобы новый незапачканный руководитель мог прийти и начать все с чистого листа.
Именно таким периодом и были три последних десятилетия, когда российская журналистика пыталась избавиться от прилагательного «советская», но в итоге все-таки вернулась к нему.
Природный талант и энергия позволили Сергею Сергеевичу соорудить огромный корабль, но суетные шторма жизни так и не позволили причалить к обетованной земле. Причалить и вручить знамя профессии человеку новой формации, не отягощенному всем тем травмирующим себя и других грузом переходного периода.
Вместо этого Сергей Сергеевич вступил в свой последний неравный бой с бизнесменом Тимури Латарией. Бой, ставший наглядной иллюстрацией (причем с обеих сторон) краха всех морально-идеалистических систем, и свидетельством серьезного коммуникационного кризиса в нашей отрасли.
Так что теперь уже не до передачи символических знамен. Да и принять их, откровенно говоря, уже некому: кому-то это знамя просто не нужно, кто-то испугается взять его, а вдруг заноза? Кто-то трижды перепродаст, пока древко дойдет до рук.
Увы, сегодня молодому поколению, пришедшему в нашу профессию, нечего взять с построенного Сусликовым корабля, некогда задававшего курс всей региональной эскадре.
Забавно, но этот тезис о моральной деградации многолетнего «дела Сусликова», доказывает даже сам Сергей Сергеевич своим прощальным письмом. (Оно было удалено с сайта БК55, но доступно в кэша поисковика).
Он подробно описывает свой тернистый профессиональный путь, борьбу с кланами богатых, влиятельных, облаченных властью врагов, победа над которыми стала вершиной его карьеры, а заканчивает сожалением, о том, что не набил морду бывшему сотруднику Алексею Гошкодеру. Парню по весу и росту в два раза меньше самого голиафа-Сусликова. Какое в этом геройство?
Так гора родила мышь.
И главное — я не понимаю, как неглупый Сусликов не смог сложить в голове очевидное: у «набить морду» и «обнаглевших кланов, олигархов, продажных силовиков» — в своей сути один и тот же черный корень. Это пагубная страсть к насилию над слабым.
Нога на ногу
И тем не менее, как и положено «крутому», Сергей Сергеевич уходит из этого конфликта с видом победителя. Этого умения у него не отнять.
Я рад, что эта история заканчивается для него хорошо, и я пишу о нем в рубрике «СМИ», а не судебные или, упаси бог, криминальные хроники.
Впереди его ждет написание книги. А собственное здание в центре города обеспечит безбедное существование.
Многие в городе облегченно вздохнут от его ухода. А лет через пять, я уверен, мы — медийщики, бывшие оппоненты, заклятые враги — все — будем вспоминать его с теплотой: «Эх, а ведь умел, дядька, в свое время взбудоражить наше болото».
Сергей Сергеевич всем все давно доказал. Он никого не слушает и не слышит. Он разучился разговаривать с другими. Но еще способен поговорить с собой. И я искренне надеюсь, что в пучине раздумий, когда все досужие страсти утихнут, Сусликов, вот так, положив ногу на ногу (я имею право нарисовать читателю сцену, как я ее вижу) скажет:
— Ты столько лет требовал покаяния от других. Твоя очередь.
