Неудавшаяся свекровь меня знать не хотела, а сейчас доченькой называет и в гости зовет
Мама моего бывшего жениха в свое время костьми легла на нашей дороге в ЗАГС. Мы тогда с ее сыном так и не поженились. Теперь же Людмилу Анатольевну как подменили — встретила в магазине, разулыбалась, доченькой назвала, спросила, чего в гости не захаживаю.
Тимофей был моей первой любовью. Мы с ним еще в университете за ручку гуляли, рассветы встречали и целовались под дождем. Чудесное было времечко. Со свадьбой не спешили, потому что прекрасно понимали — семья, висящая на полном довольствии у родителей — это не семья. Хотелось хотя бы образование получить.
Четыре года наши свиданки длились. Он жил с родителями, а я в общежитии от университета. Я иногородняя, моя семья вся живет за Полярным кругом, а я устала от холодов и решила перебраться в более теплые места. Средняя полоса как раз по мне.
После окончания вуза я сняла квартиру вместе с подружкой, устроилась на работу, Тим тоже нашел неплохое место. Наши чувства были все также чисты и крепки, поэтому предложению руки и сердца я обрадовалась. Настала пора знакомиться с родителями.
Семья Тимофея очень гордилась тем, что уже какое поколение живут в этом городе, коренные. Поэтому известие, что сын хочет жениться на лимите понаехавшей их явно не устроило. Оказалось, что обо мне уже навели справки, город-то небольшой, все друг друга знают. Вот потенциальная свекровь и поспешила.
— А почему именно в наш город поступать приехала? — Осведомилась Людмила Анатольевна, поглядывая на меня поверх очков.
Я объяснила, что подавала в разные города, а потом выбирала, где вуз получше.
— А жить где собираетесь? — Не унималась она.
Вопрос меня смутил, вообще это все больше походило на допрос, только с чаем и печеньем. Ответила, что будем снимать квартиру, а потом возьмем ипотеку. На мой ответ маму жениха скорчило, она выдала «понятно» и больше беседовать со мной не стала.
Мы еще минут пятнадцать провели в неловком молчании и кривых попытках наладить диалог, но потом поняли, что становится только хуже и засобирались. Тимофей вызвался проводить меня домой.
Я зашла перед выходом в санузел, из которого все, что говорилось на кухне было прекрасно слышно. Поэтому я стала невольной свидетельницей разговора, который явно не предназначался для моих ушей.
— Нашел себе лимиту! Да она с тобой только из-за квартиры! Я против этого брака, нет на то моего согласия. А пойдешь против моей воли — ты мне больше не сын! — Громко шипела Людмила Анатольевна.
Всю дорогу до моего дома разговор у нас не клеился. Тим отвечал как-то вяло, иногда невпопад. видимо, он переваривал мамино заявление. У подъезда скомкано распрощался и быстро удалился. Мне очень хотелось сказать, что я слышала его разговор с мамой, но я не стала ставить его в неудобное положение.
С тех пор и пошло все вкривь и вкось. Со стороны Тимофея стали заводиться разговоры про квартиру и наше дальнейшее житье.
— Ипотека — легко сказать. Это же ярмо на шею лет на тридцать, — рассуждал он.
— И какие варианты видишь ты? — Меня начинала злить эта вечно всплывающая в разговорах тема.
— Я не знаю. Но ипотека это не вариант. А твои родители помогать деньгами не собираются? Ну так, чтобы квартиру купить можно было?
— А твои не собираются? — Разозлилась я. Квартирный вопрос в такой его постановке звучал очень грубо.
— А моим зачем? Мне есть где жить.
Постепенно наше общение как-то само прекратилось. Я устала выслушивать о том, как плохо жить с ипотекой и как бы так придумать, чтобы ее не было. А Тимофей, видимо, пошел искать более подходящую ему партию.
Расстались мы в декабре, а в январе, на мой день рождения приехали родители и сделали мне подарок, которого я от них не ожидала. Мне подарили квартиру.
— Мы с мамой подумали, что раз уж ты решила закрепиться в этом городе, то нужно иметь свой угол, — улыбался в усы папа, пока я с визгом висела у него на шее.
Так у меня появилась собственная двушка. По договоренности с родителями ремонт в ней я делала на свои деньги. Это были приятные хлопоты, все-таки что ни говори, а свое жилье — это здорово. Почти год этот ремонт длился, потому что с финансами не так сладко, как хотелось бы, но все-таки теперь он подходит к завершению.
Недавно я встретила в магазине Людмилу Анатольевну. Я хотела проскочить мимо, но она сама меня задержала, сияя широченной улыбкой.
— Ой, здравствуй, Юленька! Давно тебя не видела, — светилась счастьем неудавшаяся свекровь. — Как у тебя дела? Слышала, квартиру купила, молодец! А ремонт сама делала? Ну что же ты так, доченька! Надо было Тимошу позвать, он парень рукастый. Ой, так жаль, что вы расстались… Он места себе не находит до сих пор.
Ага, именно поэтому не звонил и не писал почти год. От переживаний, наверное, руки так трясутся, что из них телефон вываливается. Но эти мысли я озвучивать не стала.
Людмила Анатольевна еще минут пятнадцать щебетала, называя меня доченькой и красавицей, а когда я все-таки сказала, что я спешу, то начала активно зазывать в гости. Еле распрощалась с ней.
Иду домой, а саму смех разбирает. Вот ушлая тетка, руку на пульсе событий держит постоянно. Не удивлюсь, если теперь Тимофею будет дана установка со мной опять «дружиться». Только мне такого счастья и задаром не надо.
