Постоянные звонки, денежные переводы с сообщениями от неизвестных, ночная доставка, которую не заказывали, сталкерские приложения, позволяющие видеть местонахождение человека, — все это формы преследования, за которые не всегда можно наказать. Более того, они не всегда работают для того, чтобы поймать опасных сталкеров. Почему для этого необходима отдельная статья, в интервью «Парламентской газете» рассказала соавтор инициативы, зампред Комитета Госдумы по государственному строительству и законодательству Сардана Авксентьева.
— Сардана Владимировна, часто ли люди сталкиваются с навязчивым преследованием?
— Сложно собрать статистику, поскольку сейчас преследования квалифицируют по самому разному набору статей, например угроза убийством, повреждение имущества, незаконный сбор персональных данных. Но это только то, что можно зафиксировать. В наш проект «Сталкингу.Нет» поступила на данный момент 391 заявка. Многие пишут, что правоохранительные органы бездействуют. Мы направляем депутатские запросы, помогаем в ручном режиме.
— То есть официальных данных нет?
— Иногда человек приходит в полицию и говорит: «Мне названивают каждый день, по рублю присылают переводы с сообщениями, доставка двести раз за ночь приходит, вот что мне делать?» Такие сообщения не регистрируются. Отказывают в возбуждении уголовного дела, потому что статьи нет, не за что наказывать. Поэтому официальные источники на этот счет молчат.
— Много похищений персональных данных с целью слежки?
— Приведу здесь данные исследования «Лаборатории Касперского»: более 15 процентов людей в России сталкивались с онлайн-слежкой со стороны романтических партнеров. С цифровой, финансовой, психологической формой насилия от бывших и нынешних партнеров встречались 35 процентов опрошенных. Кроме того, они обнаружили, что за последние десять месяцев количество владельцев Android-смартфонов, пострадавших от сталкерских программ, выросло на 25 процентов по сравнению с тем же периодом прошлого года.
— Что можно делать с помощью этих программ?
— Недоброжелатели могут делать скриншоты и запись экрана телефона, отслеживать местонахождение, получать доступ к перепискам в соцсетях и мессенджерах, при этом никак себя не выдавая.
— Обращались ли к вам с этой проблемой?
— Да, конечно. Ко мне обращалась девушка за помощью в комментариях моего официального телеграм-канала. Отмечу, что страдают от преследований и мужчины, и женщины. Преследователи — чаще всего люди из прошлого, жертвы — бывшие жены или мужья, брошенные возлюбленные, которые прибегают к шантажу и стремятся вернуть отношения.
— А незнакомцы?
— Сталкерами бывают и незнакомые опасные люди, которые на ком-то зациклились. В июне этого года в Подмосковье погиб молодой мужчина Антон Еговцев, ему было 37 лет. Супругу Антона долгое время преследовал навязчивый поклонник, безответно в нее влюбленный. Преследование закончилось трагедией — Антон получил несколько ножевых ранений. Слежка, навязчивые звонки, встречи у подъезда, угрозы, нападения и затем — смерть.
Вообще сталкинг серьезно отражается на здоровье жертвы. Сопутствующие ему страх, тревога, стресс могут привести к тяжелым психическим и физическим заболеваниям.
— Не все считают, что к этому нужно относиться серьезно.
— Жертва преследования часто воспринимается несерьезно. Кажется, что есть более страшные преступления, где вред для общества очевиден — убийства, грабежи, торговля наркотиками. А преследование — это сложный для восприятия феномен. Если вы не проходили через это, трудно поставить себя на место жертвы сталкера. Ходить и оглядываться, бояться идти домой, получать звонки с разных номеров с угрозами, переживать за безопасность близких — это тяжелейшее испытание. Актуальности проблеме добавляют преследования в интернете. Врагу не пожелаешь.
— Почему полиция и суды не могут им помочь?
— Сейчас у полиции недостаточно правовых оснований для вмешательства, нет инструментов. Если будет закон о сталкинге, основания появятся. Жертвам будет на что ссылаться, когда они просят о помощи. Еще летом, по итогам проведенного нами круглого стола, наша фракция подготовила и направила на отзыв в Правительство и Верховный суд два законопроекта — об административной и уголовной ответственности за сталкинг. Верховный суд в своем заключении отметил, что в законопроектах не приведены сведения, которые могли бы свидетельствовать о распространенности преследования, использован ряд оценочных понятий и не приведены квалифицирующие признаки. Мы доработали законопроект с учетом этих замечаний. В этом мне помогли мои коллеги Владислав Даванков и Ксения Горячева.
— Не будут ли люди злоупотреблять нормами, предлагаемыми вашим проектом закона?
— Важно, что мы закрепляем в законе формулировку: закон не распространяется на совместно проживающих супругов. То есть семейных отношений и общения с детьми это никак не касается. Отдельный закон о навязчивом преследовании будет иметь важное профилактическое значение, четко обозначит это поведение как незаконное и общественно опасное. Преследователь попадет в поле зрения полиции, это уже принесет пользу. Да, штраф не остановит всех. Но кого-то отрезвит, приведет в чувство. И если закон о сталкинге спасет хоть одну жизнь, значит, все не напрасно.
— Что же будет считаться навязчивым преследованием?
— Под ним мы предлагаем понимать действия, которые подвергают человека психоэмоциональному напряжению и психическим страданиям или опасениям за безопасность — собственную и своих близких. В том числе поступки, которые совершает преследователь даже после просьбы их прекратить, — слежка, попытки завязать общение, частые звонки, sms, ожидание возле дома или работы. Что касается эмоционального напряжения, то при возбуждении дела их доказывать будут так же, как и когда иски подаются по поводу возмещения морального вреда. И, конечно, обращения к психологу, в службу спасения, показания близких — все это может быть приобщено к делу.
