Анатолия Собчака, депутата Верховного совета СССР и знаменитого мэра Санкт-Петербурга, ушедшего от нас 25 лет назад, "Российская газета" вспоминает вместе с директором Эрмитажа, академиком РАН Михаилом Пиотровским.
Во второй половине 80-х, во времена его депутатства, Собчак был настоящим кумиром интеллигенции. Его политическую судьбу можно прочитать по газетным снимкам. Вот он идет с газетой, опубликовавшей репортаж "Расстрел в Новочеркасске". Вот он избран мэром и возвращает Ленинграду его исконное имя. "А колбасы больше не стало" — уже иронизируют газеты. Вот его уже критикуют все, кто хочет. А на исходе карьеры мэра не ретроградный журнал "Итоги" неожиданно пишет о нем: "Павлин" вернулся".
Михаил Пиотровский: 25 лет прошло после его ухода, а его помнят. Всех ли политиков мы помним через 25 лет после их смерти?
Вот вы говорите, называли его "Павлином". Но это же значит только то, что он был "звезда". В политике иногда возникает такая "звездная система" — есть просто люди, и есть "звезды", как в кино… Он был звездой. И у него, особенно вначале, были свои "фанаты". Те, кто с ним работал, относились к нему по-разному и умирали от него… Но все равно все понимали, что это большой и интересный человек.
Это все особенности той культуры, в которой "звезды" играют особую роль…
Ну и, конечно, он был представителем петербургской политической культуры. Которая до сих пор существует. И до сих пор является главной в России. Она многим не нравится и извне, и изнутри, но она есть. И воплощена им. В нем. И в памяти о нем.
У нас в Москве в большой политике, кроме самой главной фигуры, оказались все-таки и Кудрин, и Нарышкин, это все его люди, люди из Смольного времен Собчака.
Чем отличается петербургский политический стиль?
Михаил Пиотровский: Он сочетает в себе решительность (когда люди идут до конца) с интеллигентностью. Этот стиль очень интеллигентен, без мата, без давления. Собчак никогда не давил открыто. Особенно в вопросах культуры. Помню, что приезжала мадам Ширак, и мы готовили выставку для мэрии Парижа… А он всегда говорил: я никогда не скажу директорам музеев, что им делать (это, кстати, осталось в Петербурге и дальше, после него). "Я даже не могу ни о чем просить господина директора, — говорил он ей". А мне, отведя в сторонку, говорил: "Имейте в виду, что ее муж через несколько месяцев точно станет президентом Франции". И мы все это учли, понятное дело. И обратили внимание на то, как хорошо он многое предвидел… Его стиль — вежливо идти к цели. Вежливо, но без всяких сентиментов.
Культуру он любил и знал, что создавало некоторые сложности. В музеях он норовил сам начать рассказывать, когда экскурсовод ведет экскурсию. Причем он знал, что рассказывать… Но это еще ничего. А в театрах некоторые директоры мне жаловались: "Ну раньше как было? Придет к нам начальник раз в год — мы на бумажечку все запишем, и он все вопросы сразу решает. А Собчак ходит в театр раз в несколько дней…"
Он, конечно, всем запомнился и переименованием Ленинграда в Санкт-Петербург…
Михаил Пиотровский: Да, он использовал свои юридические знания, чтобы вернуть городу его имя, и это было историческое событие. Но вообще-то наш город когда-то назывался Петроград, и будет, я думаю, когда-нибудь так называться…
Будет?!
Михаил Пиотровский: Я думаю, что да. Петроград — самое хорошее название…
Собчак очень любил город. И выбрал очень правильную тактику: старался, чтобы все, что в нем есть, было замечательным и всем известным. Я лично как директор Эрмитажа часто обижался: ну понятно, что Эрмитаж он ценил высоко, но продвигал постоянно Русский музей. Говорил: ну что это такое — все к нам приезжают только смотреть Эрмитаж, а надо, чтобы приезжали и в Русский музей. На самом деле это было его политикой, и у него получилось. Ради чего сейчас люди приезжают в Петербург? Эрмитаж и Русский музей — это само собой, но и в музей Бродского, и в Новую Голландию…. У нас полно точек притяжения, и, кстати, не только в сфере культуры… А это продолжение его "линии": создавать и развивать все конкурентоспособные вещи. В петербургской культуре, в частности. А потом уже и в промышленности (но это уже после него).
Собчак шел довольно уверенно. Интеллигентно, вежливо, уважительно, но железно. С пониманием, что хорошо, что плохо
Когда в конце 80-х -начале 90-х я много ездил по миру и говорил — не в высоких сферах, в обычных — "Я из Санкт-Петербурга", реакция была: "О, Санкт-Петербург — это Эрмитаж", а потом: "Санкт-Петербург — это Собчак". Абсолютно все знали, у нас какой-то необыкновенный мэр.
И еще одна важная вещь — тогда вообще было время звездных мэров. Мэром Парижа был Ширак.
Мэром Нью-Йорка — легендарный Джулиани. Мэром Иерусалима — Тэдди Коллек, тоже абсолютно легендарный мэр…
Сейчас таких легендарных мэров нет нигде.
И о Собчаке я бы говорил в мировом контексте. Да, могут быть "звездные мэры", а могут из системы рабочих и трудящихся, как потом было у Яковлева или в Москве… Но в случае с Собчаком мы совпали со всем миром — это было время, когда звездные мэры возникали не только у нас.
Наши события — вроде бы только наши события, но проходит время и мы понимаем, что они на самом деле соединены с мировыми.
А петербургский стиль вежливости — он еще дореволюционный?
Михаил Пиотровский: Нет. Он не дореволюционный. И на самом деле это очень жесткий стиль. Не нужно его путать с сентиментальностью. Вежливость значит без мата. Но жесткость при этом не теряется. Петербург вообще жесткий город. Город чиновников и офицеров. Не город церквей даже. Поэтому Собчак как человек петербургского стиля шел довольно уверенно. Интеллигентно, вежливо, уважительно, но железно. Где-то проваливался, где-то нет. С пониманием, что хорошо, что плохо, но никаких особых эмоций и сентиментальности тоже, по-моему, никакой не было. Он все-таки был юристом. И не просто юристом, а боевым. Ну и адвокатом — сколько всяких дел он решал.
Многие вспоминают историю с квартирой на Мойке, когда он чуть ли не этаж выселил…
Михаил Пиотровский: Ну, было… Но разве это может сравниться со всем остальным, что было тогда вокруг и до сих пор продолжается? Ну да, он расселил большую квартиру. Он, как юрист, знал, как все делать, там все было аккуратно и, по-моему, законно. Ну а поскольку он "звезда", то все знали, что вот теперь он живет на Мойке, вот в этом доме, и у него большая квартира. Ну может быть тогда не у всех были такие квартиры, но немного погодя у многих появилось по пять таких квартир. В общем, сейчас это кажется смешной историей. Типичным примером политической борьбы вокруг важной фигуры…
Гораздо важнее, что с него началось вот это движение петербургской политической культуры в страну. Движение Петербурга на Россию после многих лет, когда Петербург и близко ни к чему не подпускался… Он как явление — часть этого движения.
Вы как-то вспоминали, что он упрекал Эрмитаж в том, что у вас окна не в порядке?
Михаил Пиотровский: Да, он говорил, что, мол, окна у вас запыленные. А я ему на это говорил, что они запыленные, потому что вы улицы не убираете.
Он приходил в Эрмитаж с высокими гостями — королевами и принцами.
Михаил Пиотровский: Он все время приходил в Эрмитаж. И сам, и с гостями. Он любил приходить в Эрмитаж. И, конечно, знал его. Знал многие эрмитажные картины…
