МХТ имени Чехова отправился на "Большие гастроли" в Красноярск — с 20 по 23 ноября он сыграет "Сирано де Бержерак" в постановке Егора Перегудова и "Чрево" Андрея Гончарова. А накануне "РГ" побеседовала с артистом МХТ и ректором Школы-студии МХАТ Игорем Золотовицким.
"Сирано де Бержерак" — постановка, "заряженная" молодежью. Егор Перегудов сочинял его со студентами Школы-студии МХАТ. Насколько вам комфортно на сцене со своими учениками?
Игорь Золотовицкий: Я считаю нашего "Сирано" событием. И по реакции зрителей, и по ажиотажу вокруг премьеры… Егор сумел, не меняя текста и времени, сделать пьесу Ростана сегодняшней. В том числе благодаря молодежи. Получился синтетический спектакль — много музыки, хореографии. Это само просилось, ведь Роксана выступала перед публикой, а Сирано — поэт. В результате известный сюжет соединился с фантазией молодых артистов. Ребята сами писали музыку, стихи к спектаклю — и удивительно, как все это сочетается с Ростаном!
Это тот случай, когда действительно трудно переоценить молодежь. И для любого учителя — счастье заниматься любимым делом вместе с учениками. Когда они с тобой в одном ряду.
Вы играете Графа де Гиша. Что это за персонаж — он негодяй, или его можно если не оправдать, то понять?
Игорь Золотовицкий: Граф де Гиш — классический персонаж. Как Фамусов в "Горе от ума" — он положительный или отрицательный? Во всех классических текстах есть свой "де Гиш", который поворачивает судьбы героев в другую сторону. В нашем случае — ревнуя Роксану, отправляет Сирано и Кристиана на верную смерть. С другой стороны, в последнем акте он понимает свою вину и раскаивается.
Мне нравится сцена в финале, где де Гиш говорит: если бы я встретил Сирано, я бы пожал ему руку. Он же предупреждает его о готовящемся покушении. Значит, что-то человеческое в нем осталось. И я благодарен Егору за то, что мы придумали разнопланового человека. Поэтому я роль де Гиша люблю. Да и костюм, по-моему, на мне очень красиво сидит!
В прошлом году МХТ отметил 125-летие. Что это за пространство сегодня? И какие традиции остаются неизменными?
Игорь Золотовицкий: Что главное в Художественном театре придумали его прародители? Рассказать про человека что-то такое, чего зритель не знал. Послать такой месседж в зал, чтобы люди задумались, чтобы тревога чуть-чуть ушла, или, наоборот, они были взволнованы. Назовем это традицией. Конечно, каждому театру нужен контакт сцены и зала. Но для МХТ это всегда было первично.
Станиславский с Немировичем-Данченко в принципе поменяли интонацию в театре, сам способ существования актера. Это они сказали, что со сцены можно не декламировать, а говорить нормальным языком. Можно повернуться спиной к зрителю, и будет понятно, какая у тебя эмоция. Профессию режиссера тоже придумали они, до них спектакли ставил хороший актер или антрепренер. И мне кажется, что наша миссия в том, чтобы сберечь это пространство. Ведь оно иногда принимает людей, а иногда отталкивает. А чтобы не оттолкнуло, надо какую-то химию найти, соединиться с ним. Понятно, что поменялись времена, что мы другие и способ существования на сцене другой, но все равно главное — человек. Главное, чтобы слово доходило до зрителя.
Школе-студии МХАТ, которой вы руководите, тоже недавно исполнилось 80 лет…
Игорь Золотовицкий: Все мои слова относятся и к Школе-студии. Она открылась в 1943 году! Еще непонятно было, когда и как закончится война, а уже выпущено постановление правительства о наборе в творческий вуз. Даже в такое время понимали: театр и его пополнение молодой кровью очень важно. И нам сегодня важно об этом думать! И Олег Павлович Табаков, и Анатолий Миронович Смелянский, мои предшественники на посту ректора, всегда говорили: профессиям мы постараемся научить, но важнее научить думать, про что эта профессия.
Вы не представляете, какая это радость для профессионалов и для зрителей — приезд в город известного театра
Отсюда выходили такие прекрасные поколения. И мои учителя, старшие товарищи, некоторых, к сожалению, уже нет. Я говорю про Романа Козака, про Дмитрия Брусникина, без которых мне, признаюсь, плохо. И все мы попали во времена Олега Ефремова, это он нас пригласил во МХАТ. А уж Олег Николаевич был такой пропагандист Художественного театра — настоящего, живого… Нельзя не вспомнить Олега Табакова, Галину Волчек, а в 60-е годы Школа-студия выпустила курс, где все стали народными артистами! И конечно, хочется с этим поколением сравняться, хоть немного к нему подтянуться.
Можно услышать, что артисты "мельчают", таких мастеров уже "не делают". Почему? Мы стали другими?
Игорь Золотовицкий: Время поменялось. Скорость информации увеличивается с каждым днем. Мы информацию добывали в книгах, теперь это одно нажатие кнопки. Это меняет искусство вообще, не только театр. Театр как раз должен быть немножко консервативен, архаичен. Ему предрекали смерть еще в начале ХХ века, как только появился паровоз на экране у братьев Люмьер. Потом с появлением телевизора, позже — компьютера. Но я всегда повторяю фразу Камы Гинкаса: ничего нет чудеснее, когда от живого к живому. Когда видишь перед собой живого человека и вдруг рождается совместная эмоция. Это такое волшебство! Подделка невозможна. И вот сохранить это чудо, мне кажется, у нас все-таки получается. У нас талантливые выпускники, и мы очень ими гордимся.
МХТ им. Чехова уже не первый раз ездит на "Большие гастроли". И в России, и за границей. Обычные гастроли МХТ отличаются от "Больших гастролей"?
Игорь Золотовицкий: Любые гастроли в наши дни прекрасны. "Большие гастроли" — замечательная программа, потому что театр вне гастрольной жизни неполноценен. Кстати, и студенческие дипломные спектакли попадают в эту программу! Это очень важно. В прошлом году наши ребята были в Новосибирске, в этом — в Южно-Сахалинске, а в следующем — встретятся со зрителями Казани.
Вы не представляете, какая радость для профессионалов и для зрителей — приезд в регион большого известного театра. А Красноярск я обожаю, это очень театральный город. Поэтому и мы ждем встречи со зрителем с нетерпением.
