При освобождении заложников в Беслане погибли 10 бойцов спецназа и 2 сотрудника МЧС. Памятник им установлен на входе на бесланское мемориальное кладбище "Город ангелов". Он представляет собой бронежилет, под которым сидит плюшевый медвежонок, — впамять о тех, кто готов был отдать и отдал свою жизнь ради спасения детей.
Непосредственные участники спецоперации по освобождению детей — бойцы спецподразделений ФСБ и МВД — рассказали ТАСС, что происходило в Беслане 3сентября, как они спасали заложников и что теперь для них Беслан.
Командир одной из групп "Вымпела" Герой России Вячеслав Бочаров (сейчас занимает должность первого заместителя секретаря Общественной палаты РФ) 1 сентября 2004 года находился в Подмосковье в Центре специального назначения ФСБ России. Его группа в кратчайшие сроки вылетела в Беслан, как только стало известно о захвате школы. В городе их разместили в техникуме в 400 м от школы.
В это время оперативный штаб, который возглавил президент Северной Осетии Александр Дзасохов, пытался убедить террористов отпустить детей, но боевики ответили отказом.
"Уже было известно, что террористы часть мужчин расстреляли в комнате на втором этаже и сбросили тела вниз", — рассказал Бочаров.
На второй день, по его словам, стало известно, что в заложниках находится более 1 тыс. человек. "Все прекрасно понимали, в каких условиях находятся заложники. На предложение доставить им воду, продукты, медикаменты террористы ответили отказом", — рассказал Бочаров.
В Осетии в начале сентября держится жара 28–29 градусов. "Это только надо представить, что пережили дети", — сказал он. Именно поэтому на подоконниках школы, в самом спортзале всегда стоят бутылки с водой, о которой так мечтали дети все эти страшные три дня.
Одно общее горе, одна общая гордость
Подразделениям "Альфы" и "Вымпела" поставили задачу — наблюдать за школой, чтобы сразу выдвигаться к ней. "Никакого силового варианта разрешения ситуации не предполагалось до окончания переговоров, — утверждает спецназовец. — Переговоры были сорваны 3 сентября в 13 часов двумя взрывами в спортзале".
В спортзале под баскетбольными кольцами в деревянном полу вырваны деревянные обгорелые половицы. Это говорит о том, что заряды были взорваны именно на кольцах, и несколько таких же зарядов — под окнами. "Я так понимаю, что все они были заведены на единый взрыватель, который был приведен в действие находящимися внутри спортзала", — рассказал Бочаров.
После взрыва многие, в том числе дети, стали убегать, выпрыгивали из окон, бежали по площади. Террористы стреляли им в спины со второго этажа. "Нам во что бы то ни стало надо было минимизировать гибель среди заложников, спасти как можно больше из них", — продолжил Бочаров.
Подразделения "Альфы" и "Вымпела" начали работу по силовому варианту сразу после взрывов. "От быстроты наших действий зависели жизни заложников. Поэтому спецназ понес значительные потери. Это не потому, что мы были слабо подготовленными, а потому, что мы сильные духом. Это подтверждает пример Андрея Туркина, который лег на гранату, спасая заложников в классе. Сам погиб, но вокруг никто не пострадал", — рассказал Бочаров.
Сейчас в школе на месте гибели каждого сотрудника ФСБ на стене висит бронзовая табличка. А в актовом зале надпись: "Альфа", "Вымпел", спасибо вам".
В 2019 году экс-глава Северной Осетии Вячеслав Битаров вручил награды "Во Славу Осетии" спецназовцам, которые освобождали школу. Руководство республики каждый год приглашает сотрудников "Альфы" и "Вымпела" на памятные мероприятия, когда в "Городе ангелов" в торжественной тишине зачитывают фамилии всех 334 погибших.
"Для Беслана, для Осетии — это дни памяти. И для нас, людей в погонах, это тоже знаковые дни. И на Николо-Архангельском кладбище, где упокоились тела наших сослуживцев, пройдут поминальные мероприятия. И туда каждый год на могилы офицеров приезжают делегации из Беслана, — отмечает Бочаров. — Мы помним. Главное, чтобы помнило новое поколение. Будем помнить — значит, не допустим следующей трагедии".
Бочаров неоднократно встречался с бывшими заложниками. "Выступал в рязанском училище, подходят два курсанта: "Вячеслав Алексеевич, а мы были среди тех, кого вы освобождали из спортзала". Вот они выбрали профессию военного", — поделился спецназовец.
Многие из спасенных, по его словам, поступили в вузы, у них уже есть семьи. "Мы не теряем отношения. Я только в этом году был дважды в Беслане", — рассказал Бочаров. Он рассчитывает посетить его и в начале сентября. "У нас одно общее горе и одна общая гордость за то, что они не сломались. 19 учителей погибли — они не сломались под автоматами террористов. Они помогали как могли своим ученикам", — добавил он.
Бочаров рассказал, что события в Беслане не могли не повлиять на него: получив ранение с отрывом верхней челюсти и нёба, ему пришлось пройти через 14 операций. Несмотря на это, Бочаров еще шесть лет служил и между операциями выезжал на Северный Кавказ. О присвоении ему звания Героя России узнал, будучи в госпитале имени Бурденко. К нему пришел Герой России Александр Тихонов.
1 сентября 2004 года первый заместитель начальника управления спецподразделения "Вымпел" Алексей Романов (сейчас зампредседателя фонда "Защитники Отечества") ехал на интервью, на котором должен был встретиться с народным артистом СССР Иосифом Кобзоном. Он приходил к нему в госпиталь после ранения в Афганистане, и спустя годы журналисты предложили организовать им встречу. Но по дороге на студию по радио Романов услышал новости о захвате школы в Беслане. "Созвонился со своим товарищем Вячеславом Бочаровым, и мы вместе отправились на сборы", — вспомнил он.
Первым в Беслан со своим отрядом отправился Александр Матовников, который руководил группой управления "А" (сейчас — замкомандующего главкома Сухопутных войск), чтобы блокировать школу и не допустить прорыва террористов. "Альфа" и "Вымпел" нашли похожую по строению школу во Владикавказе. И начались тренировки. "Силовое разрешение конфликта не планировалось. Все рассчитывали на переговоры", — подчеркнул и Романов. Террористы выдвинули требования, чтобы с ними на переговоры приехал в том числе детский врач Леонид Рошаль.
Он вспомнил, что тогда стояла жуткая жара, не было возможности покинуть позиции, чтобы помыться. "И вот Сергей Дьяченко (на момент событий в Беслане был замначальника 4-го отдела Управления "А" Центра специального назначения ФСБ России — прим. ТАСС) разрешил помыться", — вспомнил Романов. По его словам, часть спецназовцев осталась наблюдать за школой, часть была в оперштабе, еще часть отпустили, в том числе и Романова. "А когда вернулся я со своей группой, случились взрывы", — рассказал он.
После взрывов спецназ сразу выдвинулся к школе. "Перед школой — открытая площадка, а из окон стреляли террористы. Мы понимали, что не все ее преодолеют. Перед тем как на нее выйти, ко мне подошел Дмитрий Разумовский и сказал: "Меня сегодня убьют", — рассказал Романов.
"Когда мы вошли в спортзал, место подрыва было похоже на многослойный пирог: обгоревшие тела, погибшие, раненые, живые — все смешалось", — вспоминает спецназовец.
Первым в спортзал вошел Бочаров и начал вытаскивать детей из окон, но был ранен террористом, который попал ему в голову. "Потом я его искал по всем больницам, по всем моргам", — сказал Романов.
Сегодня он помогает ветеранам специальной военной операции, в том числе организовывает для них прыжки с парашютом. "Страх позволяет заменить одно другим, вытеснить плохие воспоминания, — объяснил спецназовец. — Беслан открыл для меня несколько ипостасей человека".
Магомед Гаджиев в 2004 году был заместителем командира группы отряда специального назначения "Русь". В начале августа 2004 года это спецподразделение направили на Северный Кавказ. У силовых структур была информация, что боевики готовят террористические акты и оперативная обстановка может меняться очень быстро. 1 сентября группа Гаджиева была на занятиях, когда стало известно о захвате школы. Бойцов "Руси" из Минеральных Вод перебросили в Беслан.
Он, как и его коллеги, рассказывает, что все рассчитывали на переговоры, поэтому 3 сентября была именно спецоперация по спасению заложников, а не штурм. "Такого развития событий не ждали, — говорит он. — Помню, когда первый взрыв произошел, услышал крик, полный боли: "Эти твари школу взорвали!"
3 сентября, когда произошли взрывы, Гаджиев с бойцами находился в частном секторе, так как их задачей было не допустить прорыва боевиков из школы. Для этого они должны были переместиться на второй этаж одного из ближайших зданий. "Уже на позиции мы осуществляли прикрытие", — уточняет он.
После взрывов все заволокло дымом. "Когда он начал редеть, первое, что увидел, — дети, окровавленные, в нижнем белье, все бегут. Стрельба. Мозг отказывается верить, — вспоминает Гаджиев. — Крови было настолько много, что ее специфический металлический запах достаточно явственно ощущался в воздухе".
По его словам, через какое-то время над школой появилась пара вертолетов, из них не стреляли, а использовали для целеуказания. "Боевики выстрелили по ним из гранатомета, — рассказывает Гаджиев. — После этого вертолеты поднялись на безопасную высоту, вне зоны поражения".
"Что запомнилось. После того как в оцеплении нас сменило другое подразделение, мы возвращались в свой пункт временной дислокации, начался дождь, переросший в очень мощный ливень. Нам пришлось бежать, перескакивая образовывавшиеся огромные лужи, чтобы не промокнуть до нитки. Такое ощущение было, что небеса оплакивают погибших. Ливень короткий был, но очень сильный", — вспоминает Гаджиев.
День рождения в Беслане
Он говорит, что Беслан остался в его памяти навсегда. Гаджиев открывает паспорт — на первой странице указано, что он родился 3 сентября. "Свой 27-й день рождения я встретил в Беслане. С тех пор на протяжении этих 20 лет для меня это не день рождения, а день памяти", — признается он.
По его словам, психологически тяжелее было на следующий день, 4 сентября. Он со своими бойцами стоял в оцеплении плотной войсковой цепочкой. "Перед нами оказался дедушка преклонного возраста, который эмоционально требовал прохода, говорил, что потерял внучку и "все равно пройдет, даже если придется прорываться". Мы доложили старшему оперативному начальнику, он пришел и сказал: "Давай я тебя проведу, ты сам посмотришь, но ты не найдешь свою внучку". Их не было где-то 10 минут. Дедушка вышел оттуда в сопровождении офицера будто в прострации. Люди расступились, начали спрашивать, что он там видел. Но он не сказал ни слова, шел, пока не превратился в точку в конце улицы", — рассказывает Гаджиев.
В памяти у него остался и другой момент. Тогда у группы "Русь" были характерные шлемы с бронезащитой "Маска". В оцеплении к ним подошел сотрудник МЧС и позвал в школу, где шел разбор завалов. Спасатели нашли там шлем и решили, что он принадлежит бойцам "Руси". "Но это был шлем ребят из "Альфы" или "Вымпела", потому что он немного меньше и, в отличие от наших шлемов, радиофицирован, сзади есть специальный выступ. От высокой температуры во время пожара блок с триплексом на забрале расплавился, затек на дно. Эта стеклянная масса застыла на дне шлема. Я его вынес и отдал ребятам из ФСБ", — вспоминает Гаджиев.
Юрий Доценко в те годы был лейтенантом МВД. 1 сентября начинался как обычный день службы. Из-за начала нового учебного года в условиях повышенных террористических угроз, характерных для тех времен, их перевели на усиленный режим несения службы.
Но утром по громкой связи объявили команду "к ружью" — то есть фактически была объявлена тревога. Это значит, что у бойцов есть три минуты на доэкипировку и довооружение. "По пути дежурный сориентировал, что в Беслане произошел захват заложников. Больше никакой информации", — отметил он.
Они ехали на БТР, Доценко сидел на броне. "БТР закипел в какой-то момент, точно это помню. У нас село Ольгинское есть недалеко от Беслана, быстренько воду залили, охладили и уже доехали до Беслана", — рассказал Доценко.
В Беслане им поступила команда максимально скрытно выдвинуться, чтобы блокировать периметр школы, — это обыкновенная тактика при таких условиях. "Наша задача была выставить оцепление, чтобы гражданские лица не попали туда под выстрелы из школы", — рассказал он.
В первые сутки Доценко находился возле школы. По его воспоминаниям, оттуда раздавались выстрелы. На вторые сутки, когда его отряд сменился, они отдыхали. На рассвете со стороны школы прилетела граната ВОГ-25, она попала между автобусом и ГАЗ-66, но никого из бойцов не задело. "Все отделались легким удивлением", — рассказал Доценко. Он считает, что боевики ее швырнули наобум.
3 сентября его подразделение находилось на усилении. Доценко вспоминает, что сначала раздались два взрыва, потом начали выбегать заложники и пошла интенсивная стрельба. "Видел, как со второго этажа люди махали тряпочками, шла стрельба", — отметил он.
Вечером того же дня группу Доценко передислоцировали к городской больнице, там уже было очень много раненых. "Там было очень много родственников, матерей. Понимаете, в каком они были состоянии? Наша задача была не пускать гражданских, чтобы не мешать врачам работать. Это нужно было делать деликатно", — рассказал он.
Кто-то пытался подойти, посмотреть хотя бы одним глазком, людей приходилось успокаивать. В самой больнице вывешивали списки пострадавших, там стояла толпа.
По словам Доценко, в те годы ему приходилось работать на местах терактов. "Шока от происходящего не было. Естественно, было волнение — это же дети. Стрельба и на полигоне слух режет, а в мирной жизни…" — не договорил Доценко.
В 2005 году у него родилась дочка, в 2006-м — сын. "Честно скажу: когда дети в школу пошли, было чувство тревоги каждое 1–3 сентября", — признался боец.
Софья Савитская
