Благодаря родной матери, я рано научилась самостоятельности. Дело в том, что в день моего совершеннолетия она вместо подарка сделала мне официальное заявление:
«Даша, ты теперь стала взрослой и должна сама себя содержать. В Европе 18-летних детей родители отправляют на улицу с рюкзаком за плечами. Я же дам тебе право выбора: можешь уйти или остаться, но тогда тебе придётся платить арендную плату за свою комнату и самостоятельно покупать продукты».
Вот такое «поздравление» ожидало меня от родной матери. Отца я своего никогда не видела, бабушек у меня не было, поэтому я вынуждена была согласиться на мамино «щедрое» предложение.
Благо ещё, что к тому времени я успела поступить в университет на бюджет. Мне было больно и неприятно от того, что единственный близкий мне человек так расчётливо ко мне отнёсся.
Хотя удивляться тут было нечему. Мама с ранних лет говорила мне о том, что «я – никто и звать меня никак». «Это – моя квартира, мой холодильник и моя мебель. Если хочешь, чтобы у тебя что-то было, — пойди и заработай, а пока ты здесь – приживалка», — постоянно твердила мне мать, начиная с детсадовского возраста.
Я не помню ни дня, чтобы мама подошла ко мне и просто обняла, сказала, как она меня любит и гордится моими достижениями. А я, между прочим, училась на отлично и нередко занимала призовые места на городских и областных олимпиадах.
Первое время я пыталась рассказывать матери об этом, но максимум, что я слышала от неё в ответ: «Угу. Вот, и молодец». При этом мама даже не поворачивала голову в мою сторону.
Мы с матерью жили в двухкомнатной квартире, в одной из которых стояли мои вещи. Ну, как мои, те, которые мне купила мама. Родительница не считала нужным даже стучать перед тем, как войти в мою комнату.
Она частенько рылась у меня в вещах и считала это нормальным. В общем, личности во мне она никогда не видела. На выпускной в школе мать также не пришла, хотя я до последнего надеялась, что она там появится.
Представьте: всех родители поздравляли с окончанием школы, дарили цветы и подарки, а мне мать даже отказалась купить платье. Я пришла в своей обычной школьной форме.
О том, что я поступила в университет, я ей и рассказывать не стала. Да и зачем? Всё, что связано со мной, было ей неинтересно. Со временем мне стало казаться, что я для матери – человек-невидимка.
Я даже свыклась с этой мыслью. Но то, что мама произнесла в день моего совершеннолетия, выбило почву у меня из-под ног. Я вышла из дома и пошла в ближайшее кафе.
На его дверях висело объявление о поиске посудомойщицы. Меня взяли. Правда, работать нужно было по ночам. Для меня начался настоящий ад. Я работала практически всю ночь, спала пару часов, а затем бежала на занятия.
Самое обидное, что большую часть заработанных денег я отдавала матери за аренду комнаты. Из еды я могла себе позволить только макароны. Я засыпала на парах, падала в обмороки от усталости.
Не знаю, как бы я справилась, если бы не Олег. В кафе я познакомилась со своим будущим мужем. Он работал помощником повара. Когда я впервые потеряла сознание, именно Олег привёл меня в чувство.
Я долго не соглашалась признаться ему, что всему виной – недосыпание и усталость. «Но ведь ты живёшь с мамой. Почему ты не попросишь её помочь? Как минимум, приготовить еду и дать тебе с собой пару бутербродов?», – наивно спрашивал у меня парень.
После этих слов я расплакалась. «Я из-за матери на работу и устроилась, потому что вынуждена платить за квартиру», — ответила я. Олег не поверил своим ушам, — он-то вырос в нормальной семье, где все заботились друг о друге.
Понемногу мы сблизились с парнем и стали встречаться. Олег уговорил повара взять меня в качестве ещё одного помощника. Мне стало полегче: зарплата увеличилась, а работала я теперь то днём, то ночью.
Спустя пару месяцев Олег предложил мне переехать к нему. «Я снимаю комнату недалеко от кафе. Давай поживём вместе. А потом, если захочешь, сможем снять однушку», — предложил мне Олег. Я, конечно же, согласилась.
Когда я пришла к матери, чтобы сообщить о том, что съезжаю, ни один мускул на её лице не дрогнул. Она даже не спросила, куда я переезжаю. Зато количество вещей, которые я забрала с собой, мать тщательно пересчитала.
Мне пришлось оставить ей даже несколько пар обуви и подушку с одеялом, так как их покупала не я. При этом мать уже вызвала слесаря и заменяла замки во входной двери.
«Не вздумай вернуться, пока меня не будет дома», — сурово сказала она. Мы загрузили такси моими скромными пожитками, я посмотрела в окно своей бывшей комнаты, и тут Олег крепко меня обнял:
«Сколько ж ты натерпелась, бедняжка. Не переживай, теперь всё будет иначе. Я не дам тебя в обиду». Он сдержал своё слово. Через год мы с Олегом поженились, а ещё через два года у нас родились девочки-двойняшки.
Мой скромный парень оказался не только любящим мужем, но и заботливым отцом. Родители Олега также окружили меня заботой, а во время беременности буквально носили меня на руках. Я, наконец, перестала чувствовать себя невидимкой.
Сейчас мне 27 лет. Прошло 9 лет после того, как я в последний раз видела свою мать. Первое время я пробовала ей звонить, писать, делиться новостями. Однако ей, как и раньше, всё это было безразлично.
На свадьбу приглашать мать я не стала, как и на выписку из роддома. Я словно прожила две разные жизни, и вторая, где меня любили и ценили, мне нравилась явно больше. А недавно прозвучал неожиданный звонок. Мне впервые позвонила мать. Конечно же, повод был не самым приятным.
«Здравствуй, дочка! Что у тебя нового?», – как бы невзначай спросила мама. Я аж остолбенела от такого вопроса. «Что у меня нового?! Да ВСЁ! Я замужем, родила двух дочек, счастлива», — ответила я.
Но, как и прежде, матери это было неинтересно. «Меня с работы выгнали, а до пенсии ещё несколько лет», — сообщила мне мама. «И что?», – не понимая намёков, спросила я.
«Как это «что»? Ты – моя дочь. Я тебя вырастила, выкормила, теперь твоя очередь меня содержать». «Ты это серьёзно? Ты в 18 лет заставила меня снимать комнату в твоей квартире и сидеть впроголодь.
Ты за 10 лет ни разу не позвонила, чтобы поинтересоваться, как я живу. Теперь же ты вспомнила, что у тебя есть дочь?! Нет у тебя дочери и никогда не было! Я всегда была для тебя всего лишь тенью, пустым местом.
Не собираюсь я тебе помогать, даже не проси! Ты – уже совершеннолетняя, можешь и сама себя содержать», — закончила я разговор маминой фразой. «Ну, подожди, я ещё в суд пойду», — прошипела мне напоследок «любящая» мать.
У меня же на душе осталось двоякое чувство. Во-первых, мне стало противно от того, что мама позвонила только для того, чтобы что-то от меня потребовать. Во-вторых, мне стало легче, потому что я впервые высказала ей то, что думаю. В любом случае содержать мать я не собираюсь. Она не немощная старуха и не инвалид, — сама разберётся.
