Моему собеседнику — командиру штурмовой группы 56-го отдельного батальона специального назначения "Хан" 51 армии 24 года. В боевых действиях этот молодой офицер с позывным Сыч участвует с 23 лет. На передовую он попал в прошлом году — сразу после выпуска из Донецкого общевойскового военного училища.
Сыч — яркий представитель нового поколения донецких кадровых военных. Несмотря на юный возраст, он уже пользуется авторитетом и успешно командует бойцами, которые порой годятся ему в отцы. Как командиру спецназа Сычу нельзя показывать лицо, но рассказать о себе и особенностях современных боевых действий он согласился.
Военная наука
Есть ли особенности подготовки офицеров в Донецком военном училище?
Сыч: Я думаю, обучение у нас больше направлено именно на спецоперацию и ситуацию в Донбассе. Ведь все мы местные, хорошо знаем специфику этого конфликта и понимаем, к чему нас готовят. Мы выезжали на стажировки в боевые части. К тому же практически у всех родственники служили в ополчении, в Народной милиции, а позже — в Вооруженных силах РФ. У меня, например, старший брат пошел в ополчение. И я считаю своим долгом защищать Родину.
Где вы уже воевали?
Сыч: Водяное и окрестности Авдеевки, Дзержинск, поселок Нью-Йорк. Очень сложно было за Водяным. За каждую посадку там приходилось биться месяц-два. А сейчас начался переломный этап, мы хорошо давим противника, но все равно приходится практически каждый день учиться чему-то новому. Иначе не победишь. Все-таки училище дает базовые знания, от которых нужно отталкиваться, а непосредственное участие в боевых действиях — продолжение обучения на практике.
Действительно, сейчас военная наука развивается очень быстро.
Сыч: Многое изменилось с тех пор, как мы были на авдеевском направлении. Например, беспилотная авиация стремительно преобразилась и с нашей стороны, и со стороны противника. Если раньше я мог пробежать 300-400 метров, опасаясь только артиллерии и АГС (автоматический гранатомет станковый — прим. "РГ"), то сейчас преодолеть эту дистанцию стало многократно сложнее из-за беспилотников.
Отправляясь на штурм, мы понимаем, что нас встретят FPV-дроны. Конечно, ВСУ и раньше использовали БПЛА, но не в таких количествах. Было гораздо меньше "мавиков", а FPV били преимущественно по технике. Сейчас же против двойки бойцов-штурмовиков отправляют по два-три FPV-дрона. Причем, как правило, их атаки корректируются "мавиком".
Как противостоять украинским беспилотникам?
Сыч: Хорошо помогает переносная система РЭБ. Ее мы устанавливаем и на квадроциклах, которые используем для ротации и подвоза всего необходимого на позиции. Такие системы РЭБ уже неоднократно нас спасали.
А почему вы предпочитаете именно квадроциклы?
Сыч: Они небольшие, быстрые, маневренные. Оператору дрона попасть в квадроцикл сложнее, чем в более крупную и не такую юркую цель. К тому же мы немного модифицировали квадроциклы, наварили дуги, к которым можно прикреплять дополнительный груз. Мотоциклы тоже используем, но мотоциклист может взять с собой только рюкзак.
С автоматом против брони
Мне рассказывали, что вам пришлось противостоять танку без противотанковых средств?
Сыч: Наша группа из шести человек заняла и зачистила вражескую позицию на важном перекрестке. И нас там отрезали, нельзя было подвести даже воду и еду, все сбрасывали с "мавиков". А когда начало темнеть, выехал украинский танк и открыл по нам огонь из пушки с 300-350 метров. У нас даже не было ни гранатометов, ни других противотанковых средств. Никто не рассчитывал, что противник использует здесь бронетехнику: раньше она сюда не заезжала. Открыли огонь по танку из автоматов. Наверное, от отчаяния. Позже уже подключилась артиллерия. С позиции позади нас ударил гранатомет. Возможно, это отпугнуло танк, он уехал.
Что вы чувствовали в окопе с автоматом против танка? Многие рассказывают: попасть под танковую атаку — это самое страшное.
Сыч: Чувствовал сильный выплеск адреналина. Но ни у меня, ни у моих бойцов даже не возникло мысли отойти. Никто не проявил слабости, все были настроены оборонять позицию до конца. Я был уверен в своих людях, и они не подвели. Это главное в таких ситуациях — быть уверенным в своем товарище. К тому же если бы мы запаниковали и начали отступать, то оказались бы в поле. Танк уничтожил бы нас выстрелом из пушки или очередью из пулемета. Даже если бы он заехал на позиции, мы, возможно, смогли бы что-то сделать. Во всяком случае наши шансы были бы выше, чем на открытом пространстве. Самое главное, что вся группа выжила. Все шесть человек. Был только один 300-й, пострадавший от сброса.
Кстати, использование небольших штурмовых групп — это тоже особенность боевых действий в текущем конфликте?
Сыч: Как показывает опыт боев в Донбассе, тактика малых групп, действующих с поддержкой БПЛА, — наиболее эффективная. Но в группе обязательно должен быть человек, который досконально понимает, куда, для чего и каким образом идут штурмовики.
Если выдвинется просто группка людей, не понимающая своей задачи, вряд ли что-то получится, и вряд ли они уцелеют. Поэтому у нас командир всегда идет со своей группой. Получив задачу, я просчитываю все варианты, довожу необходимую информацию до личного состава. Люди понимают, что их ждет и готовятся соответствующим образом — и морально, и в плане вооружения и экипировки.
А что вы скажете о противнике?
Сыч: Он тоже учится и эволюционирует. К тому же у нас с украинцами одинаковый менталитет, а славяне всегда отличались стойкостью в боях.
Мне рассказывали, что порой на той стороне в ответ на предложение сдаться кричали: "Русские не сдаются!"
Сыч: Да, я тоже об этом слышал. Противник у нас серьезный и не глупый, как многие пытаются его порой представить.
На улицах Нью-Йорка
Сейчас мы находимся недалеко от поселка со звучным названием Нью-Йорк. Что вы чувствовали, когда попали сюда?
Сыч: Интересно было, конечно, пройтись по улицам Нью-Йорка. Но, когда прошел, стало грустно, на самом деле. Все в поселке разбито, практически нет жизни. Греет только мысль о том, что все восстановится. Я уверен в этом.
Когда попадаю в Донецк, то вижу, как по улицам гуляют семьи, как беззаботно играют дети в парках. А я хорошо помню, когда люди боялись выйти из дома из-за обстрелов. В Нью-Йорке тоже будут гулять люди и играть дети. Кстати, мне довелось эвакуировать из этого поселка местных жителей. Запомнился дедушка, который четыре месяца просидел в подвале. "Я всегда верил, что обязательно придут наши", — сказал он.
Как вам удается командовать подчиненными более старшего возраста?
Сыч: Здесь возраст не имеет значения. Не то место и время. Играют роль опыт, знания, умение принимать решения в экстренных ситуациях. На этом строится авторитет. В бою не думаешь о том, кому сколько лет. Нужно выполнить задачу и сохранить жизни бойцов. Есть командир и подчиненные. И есть понимание этого. Люди здесь видят, что ты из себя представляешь и что умеешь. А я знаю возможности своих бойцов и не ставлю под сомнение их способности. Мы доверяем друг другу, вот и все.
Самое главное, чему вы научились после училища — это…
Сыч: Не терять самообладание в стрессовых ситуациях и при любом раскладе здраво оценивать происходящее. Конечно, в училище была определенная психологическая подготовка. Но все равно трудно предсказать, как человек поведет себя в бою под огнем противника.
Тут по сути два варианта: либо ты действуешь, либо впадаешь в ступор. У меня была такая ситуация: по нам начал работать противник, и человек "потерялся". Он замер, не слышал, что ему кричат, ни на что не реагировал. Пощечина привела его в чувство, заставила слышать команды и действовать. Но вот если командир группы впадет в ступор, то могут погибнуть все, кого он ведет за собой и кто на него надеется.
А за что вы благодарны училищу?
Сыч: За многое. В том числе и за то, что нас постоянно гоняли на кафедре физподготовки. Уже не раз бывало, что выносливость и быстрые ноги спасали от смерти. Например, мне пришлось пробежать 100 метров до позиций под огнем АГС, когда гранаты падали чуть ли не под пятки. Спасибо, что так натренировали.
А что лучше: быстрые ноги или надежный бронежилет?
Сыч: В идеале — два в одном.
Прямая речь
Исполняющий обязанности командира группы с позывным Ворон, сослуживец Сыча:
— Я застал то время, когда служили офицеры, воспитанные советской властью. Тогда в армию шли не ради денег или карьеры, а по призванию. Сыч тоже настоящий офицер и уже становится профессиональным военным. У него есть чему поучиться в бою. Все-таки одно дело командовать "Равняйсь! Смирно!" на плацу, где светит солнышко и поют птички. И совсем другое вести за собой на штурм людей, которые рассчитывают на тебя, а ты боишься не столько за себя, сколько за них. И от твоего решения зависят их жизни. Да, у нас были потери, но могу сказать честно: на совести Сыча нет ни одного приказа, из-за которого погибли люди. Считаю его лучшим командиром группы в нашем подразделении.
