Вихрь из анонимных цитат уносит в мастерскую Ильи Ефимовича: "Это не тот ли самый Репин, который написал "Бурлаков"? По-блогерски краткий указатель направляет: "Репин туда". Вот так иронично и как будто легкомысленно начинается выставка "Мастер Репин. Эпизоды из жизни учителя и учеников" в "Новом Иерусалиме". Это не спор с большим монографическим проектом Третьяковской галереи. Это новый ракурс, новый взгляд на автора "Бурлаков на Волге", "Ивана Грозного и сына его Ивана", "Не ждали". Шутка ли, у Репина, "главного кудесника, "первого богатыря", "высшего существа", как называл его Билибин, хотели учиться все: символист Сомов, экспрессионист Малявин, импрессионист Грабарь, бытописатель Кустодиев — все они ученики Ильи Ефимовича. Как учил Репин, чему он сам учился у своих подопечных, спорили ли они с мастером и остались ли верны ему в зрелости — об этом предлагает задуматься куратор выставки Ксения Новохатько. Кстати, в ее портфолио — еще один громкий блокбастер "Азбука шедевра", показанный на Истре два года назад, предлагавший зарифмовать самых, на первый взгляд, несочетаемых художников.
Здесь почти нет хрестоматийных полотен: картины Репина и его учеников происходят в основном из запасников 20 музеев, в том числе региональных — из Казани, Новгорода, Ярославля, и четырех частных собраний. 10 эпизодов из жизни мастера в обрамлении воспоминаний учеников и друзей разрушают все возможные клише. Первое — внешность художника. Небольшого роста, худенький, с низким голосом — таким представал Репин перед своими учениками, приезжавшими со всех концов России и так надеявшимися увидеть высокого статного титана. "Совсем ярославский мужичок, себе на уме", — вспоминала Анна Остроумова-Лебедева, также посещавшая класс Ильи Ефимовича.
Отправная точка — осень 1894 года, когда Репин в свои пятьдесят возглавил персональную мастерскую в Академии художеств. С ним на тот момент уже случилось всё — и произведения, которые мы знаем наизусть, и развод с женой…
Небольшого роста, худенький, с низким голосом — таким представал Репин перед своими учениками, приезжавшими к нему со всей России
"Тело как тело", — не раз повторял художник, глубоко веривший в торжество реализма в живописи. Так же назван зал, укрытый персидским ковром, стилизованный под мастерскую. Он посвящен самому сложному в профессии художника — натурным классам, которые с приходом Репина в академию были перенесены из финала в самое начало обучения. Здесь абсолютно виртуозная "Натурщица" Бориса Кустодиева и совсем ученическая "Натурщица" Константина Сомова или "Натурщик" Серова, которого он написал в 17 лет.
Оценивая работы учеников, Репин был краток: "Голова мала", "Рука дана неверно". Как это исправить, почему неверно, мастер не объяснял, а еще не вмешивался в работу — своей рукой никогда ничего не поправлял, а требовал лишь одного — "учитесь у природы". Природой он называл все, что было нерукотворным, в том числе человека. Европейские учителя приучили Репина к постоянной работе на пленэре. И, как вспоминают современники, пленэром становилось все — визит в гости, театр, экипаж, конка, заседания академии. Репин с голыми пяточками, сидящий на камушке на берегу Финского залива со своим блокнотом, — это фото, напечатанное на ткани и увеличенное до размеров большого постера, открывает второй зал, посвященный быстрым этюдам, которые обычно незаслуженно не становятся самостоятельным объектом показа на выставках. Летние этюды — отличная тренировка наблюдательности, а еще в незаконченности этюда, непричесанности мысли молодых художников — повод для зрителя предугадать будущий талант. Совместный этюд Репина и Алексея Боголюбова из Пензенской галереи им. Савицкого — редкость, как и россыпь малоформатных пейзажей — "Архангельский порт" Серова, его же "Прудик. Абрамцево", или "Купальщицы" последнего ученика Репина Исаака Бродского.
Буквально со стены в зале Репина в Русском музее сняли для выставки "Портрет Софьи Михайловны Драгомировой". Рядом расположили ту же Софью Михайловну, только с другого ракурса, в исполнении Валентина Серова из собрания Музея изобразительных искусств Татарстана. Драгомирову оба портретировали одновременно. Репин выполнял заказ, а Серов заглянул в гости. Надо сказать, что Серов — первый и самый любимый ученик Репина, которому он давал уроки еще во время своей пенсионерской поездки. Серов портрет не закончил и оставил его в мастерской Репина. Спустя некоторое время Илья Ефимович в письмах признается Серову, что чуть подправил портрет. Обратных писем не сохранилось, но по ответам Репина можно проследить, что Серов был в ярости. Чтобы загладить вину, Репин даже предлагал отправить портрет Серову, чтобы тот его завершил. Но этого не случилось и оба портрета так и остались висеть в доме генерала Драгомирова.
Филипп Малявин и Илья Репин — еще один сюжет не из учебника. Первый прославился своими "красными бабами", а второй был единственным, кто защищал художника от нападок академиков. Придя в академию после иконописной мастерской Афонского монастыря, Малявин ничего не умел с точки зрения классической живописи, но быстро обогнал своих сокурсников. Сам Репин красный цвет не любил — и найти его можно только в заказных работах на революционную тематику. В "их" зале — те самые смеющиеся бабы и редкий "красный Репин".
Как и другие проекты "Нового Иерусалима", эта выставка — череда открытий. К примеру, натюрморт Ильи Ефимовича "Капуста" из собрания Третьяковской галереи: автор "Ивана Грозного" тщательно выписывает огородную капусту. Да, мастер Репин бывает и таким.
