Батюшка дал откровенное интервью про то, как рождаются священники Если бы молодому человеку в 80-е годы сказали, что Господь определил ему священнический путь, он наверняка в это не поверил бы. Тогда и в Бога-то мало верили, а в то, что Его промыслом определяется жизненный путь человека, тем более. Даже с детства воспитанный в вере Виктор Шушкевич в свои 20 лет вынужден был пройти через тяжелейшие испытания, чтобы найти свою дорогу. Сегодня он – один из самых опытных и уважаемых в Курске священников, позади – и семинария, и духовная академия, и 36 лет служения Богу. А в 1978 году всё только начиналось. «Помог» солидол – Отец Виктор, расскажите о той трагической ситуации, с которой начиналась ваша взрослая жизнь. – Я пришёл из армии и через три месяца женился, фактически в 20 лет. Мы с моей будущей женой встречались до службы в армии, и она меня ждала. Мы повенчались, тайно, конечно, потому что никто венчать в открытую тогда не решился бы. Родители жены жили в пригороде, и мы ездили их навещать на мотоцикле. Однажды по дороге произошла авария. Шофёр впереди включил правый поворот, а руль резко вывернул влево. И мой мотоцикл въехал в бок автомобиля. Я упал, мотоцикл – мне на ноги, рука – в лохмотья. Жена оказалась на асфальте, благо, скорость мотоцикла была небольшая… Водитель выскочил из машины, упал на колени: «Прости, вчера немного выпил, отберут права, у меня мать парализованная». В его гараже мне оказали первую помощь. Появился юрист, дал бумаги, что мы претензий не имеем. Я подписал, а потом уже понял, что мне очень плохо. В поликлинике сначала заштопали руку, потом сделали рентген ноги. А там – страшное дело, вся чёрная. Диагноз – гангрена, и она быстро прогрессировала. Назначили операцию. А городок небольшой, слухи распространяются быстро. Прибегает тётушка, даёт народные советы – мазать солидолом.Мать заказала молебен о здравии, с батюшкой посоветовалась, мол, такое дело, ампутация ноги, что делать? А он говорит: «Единственное, что ваш сын может сделать, чтобы жизнь свою спасти, это посвятить её Богу. Пусть поступает в семинарию – становится священником!». – Как вы отреагировали на столь категоричное решение вашей проблемы? – Сложное решение по тем временам! Мать говорит: «Ты хочешь сохранить ногу? Тогда пойдёшь в семинарию» – «Хочу», – говорю. По совету тётушки прикладывали солидол. Врач увидел, спрашивает: «Что это? Это же не поможет». Через три дня уже была назначена операция, однако температура постепенно начала спадать, операцию отменили, а меня выписали домой. Даже надреза не сделали. Нога ещё три месяца была фиолетовая. Но постепенно начал ходить. – И конечно, вы, как и любой другой на вашем месте, об обещании забыли? – Мать напомнила. И я по глупости своей человеческой говорю: «Это ж солидол, скорее всего, помог». А она ответила: «Ну смотри, сынок, с Богом шутки не шутят». Жена на момент аварии была беременна. Всё внешне обошлось, а УЗИ тогда не было. Она рожает. Приезжаю в роддом, меня приглашают к главврачу – ребёнок родился без головы, она не развилась. У меня спрашивают:«Вы наркоман?».«Нет», – отвечаю и рассказываю об аварии. Со временем душевные раны затянулись. А мать снова напоминает:«Ну что, сынок, уже второй случай, ты дал обет». А я оправдываюсь, что ребёнок пострадал от удара. А через две-три недели рубил дрова, и топор ломается в руках, попадает в большой палец той же самой ноги, рассекает кость. Я опять в больнице. А мать смотрит на меня: «Ну что? Дальше будет твоя голова, подумай сам». «Хороший кандидат» – Тут вы уже поняли, что всё не так просто? – Да, стал молиться и с Божьей помощью подал документы тогда ещё в Ленинградскую духовную семинарию. Было пять человек на место, и я не думал, что поступлю. После экзаменов – собеседование. Ректор семинарии, сегодня патриарх Кирилл, говорит: «Всё хорошо, экзамены вы сдали, но…». Я понимаю, что надо забирать документы и уезжать. «Нет, вы должны поехать домой и выбыть из комсомола, вы же комсомолец?». – То есть всё это время вы не чувствовали уверенности, что вас возьмут, что это ваш путь, что кто-то незримо вас вёл? – Да. Я поехал домой. В райкоме комсомола прошу, чтобы меня исключили из организации. «Да вроде не за что, – отвечает секретарь райкома. – Членские взносы платите. Поступили в семинарию? Ну и идите учитесь». В Ленинграде прямо во дворе семинарии ребята сообщили, что меня зачислили. Я не поверил, пошёл в канцелярию документы забирать. Мне женщина говорит: «Вы же поступили. Так ректор определил. Кандидат хороший – после армии, подготовленный, верующий!». А потом узнал, что всех поступающихпроверяли, что за люди, привлекались или нет, опрашивали соседей. Через 24 дня после начала моей учёбы жена родила здорового сына. Как бы было, если бы я не пошёл в семинарию, могу только догадываться. – Я знаю, что, закончив семинарию, вы сразу пошли в академию, приняли решение учиться дальше? – Я хорошо закончил семинарию. Хотелось, конечно, вернуться на родину. А тут пришло известие, что выпускников семинарии в нашей епархии не принимают, их и так много, а вот после академии – пожалуйста. Я подал документы в академию. В 1988 году принял рукоположение от архиепископа Прокла, который в ту пору был епископом Тихвинским, викарием Ленинградской епархии. С этого времени я во священническом служении. Ещё будучи в академии, служил в храме Ксении Петербургской, затем в храме Иова Многострадального. Помню, часовенка Ксеньюшки на Смоленском кладбище была окружена оградой, милиционеры ходили с дубинками и охраняли. А люди всё равно молились и втыкали в забор записки. Я иногда брал их, читал, молился. Разные были просьбы: «муж пьет», «Ксеньюшка, помоги, разводимся», «Ксеньюшка, спасибо, перестал пить». Из Кременца – в Курск – Батюшка, как получилось, что вы оказались в Курске? – Вышло так, что на Украине я только родился и 10 классов окончил. Вернулся после академии в Кременец (Тернопольская область) и через полтора года уехал в Курск. Начались эти беззакония. Автокефалисты уже устраивали настоящие разбои – церкви закрывали. Мы на старенькой машине выезжали защищать православные храмы от нападений. Было страшно. У этих бандеровцев часто в ход шли не только камни и палки… И меня духовный отец, протоирей Василий, благословил: «Езжай, отец Виктор. Я служил у владыки Ювеналия в Воронежской епархии, и тебя благословляю в Курск. Здесь будет очень сложно, а у тебя семья, ребёнку нужно учиться. Грядут очень страшные времена на Украине». Пророческие были слова. Владыка Ювеналий меня принял, ему нужен был преподаватель в духовную семинарию. Я стал сначала помощником инспектора Духовной семинарии, а потом – инспектором, преподавал библейскую историю, церковный устав. Вот так Господь определил. Пути Господни неисповедимы… – Никогда не жалели, что уехали с Украины? – Я по душе всегда себя чувствовал больше русским, чем украинцем. Украинскую литературу еле вытянул на «тройку», я её понять никак не мог, она мне казалась глупостью полнейшей. А по русской литературе всегда были «пятёрки». Пушкин, Лермонтов – это моя душевная тяга. Отец у меня белорус, а мать – полька. – Как вас принял владыка Ювеналий? – Как родного сына. С рекомендательным письмом от духовного отца приехали к владыке прямо домой где-то в 8 часов вечера. Нас с матушкой накормили, мы переночевали, а на следующий день владыка повёл нас в епархию, дал назначение в храм Всех святых. А вечером познакомил с семинарией. Он был как отец. К нему по любой проблеме можно было прийти даже ночью. – А вы к нему обращались по личным вопросам? – Сын в 18 лет, будучи сам студентом регентского отделения, познакомился с девушкой-однокурсницей. Собрался жениться. Я решение принимать не стал, отправил за благословением к владыке, считал, что рано ещё. А владыка благословил. Я надеялся на обратное. А он мне говорит: «Отец Виктор, будешь меня ещё благодарить, его жизнь в духовном плане будет великолепна». И слава Богу, брак – на славу. Невестка пришла в дом, как дочка родная. Живут с нами и не собираются никуда уходить. Старшая внучка уже студентка. – Какие моменты вашего служения в Курской епархии рядом с владыкой Ювеналием наиболее запомнились? – Он говорил: «Надо 1000 приходов открыть». Я удивлялся: «Владыка, да как это возможно?» – «Возможно. Господь милостив!». И открывал. И мы рядом с ним трудились, и на сборе сена, и на расчистке Знаменского собора. Он часто повторял: «Надо трудиться и молиться!». И сам этому следовал. И храмы восстанавливал, и монастыри. На пасхальную праздничную трапезу приглашал руководителей области и города. Один из них вспоминал: «Владыка мне сказал золотые слова: «Это большая честь, что я к вам обратился. Считайте, что через меня к вам обратился Бог. Наши деды и прадеды разрушали, а наша задача – восстановить. И вы сюда попали неслучайно, это зов совести, который идёт оттуда, от предков, которые что-то делали неправильно».
