Ноябрь. Я выхожу из ЗАГСа вместе со своим бывшим мужем. Уже 12 минут, как мы разведены. Он что-то говорит, а я думаю, успею ли я на работу или лучше поехать домой. И тут я понимаю, что он говорит. Он просит вернуть обручальное кольцо и предупреждает, что вечером заедет за деньгами. Деньги я хранила, как бабушка, замотав купюры в платочек и спрятав на антресолях. Я не помню, на что мы копили. На машину или на дачу. Кольцо не снимается, как в дурном фильме, мне больно, я кручу его вокруг пальца, и вдруг оно соскальзывает, вырывается из рук, скачет по асфальту и останавливается возле его кроссовки. Он его поднимает и опускает в карман. Я отворачиваюсь.
Приезжает вместе с мамой и сестрой. Делить совместно нажитое. Открывали шкафы, вытряхивали одеяло из пододеяльника (постельное белье свекровь дарила), снимали люстру. Наверное, это самая стыдная сцена в моей жизни. Билась я только за деньги. Пополам. Их аргумент: «Мой сын больше зарабатывал». Мои аргументы никто не слушал. Но я была поразительно стойкой. Деньги мы считали на кухне. Мама в гостиной упихивала вещи в клетчатые сумки. Последнюю 100-долларовую купюру бывший муж протянул мне, косясь на дверь, и подмигнул. Может быть, мне показалось, но в этом было что-то заговорщическое, словно ему тоже неловко.
Они ушли, а я сидела перед ворохом рассыпанных купюр и думала, что мне делать. В квартире недоделанный ремонт и долг за доделанный. Кредит на мебель. На работе полный ад, вот-вот на днях меня уволят. Я сидела на полу и раскладывала деньги на кучки. И кучек получалось много мелких или одна большая. И одна большая мне нравилась больше, чем много маленьких.
Я копила эти деньги все 3 года брака. Я не покупала себе ничего. Вообще ничего. У меня был хороший костюм бордового цвета, но я его заказывала у портнихи еще в университете, пара блузок, бадлон. И все. В этом костюме я ходила на новогодний корпоратив. В нем же ездила на свадьбу к подруге. И даже мой папа, который вообще ничего не понимает в таких вещах, как-то спросил: «А тебе что, больше нечего надеть?»
Я перетащила одеяло из спальни на диван в гостиной, заварила чай, плеснула в него коньяка, достала блокнот и написала 3 дела, которые сделаю утром:
1) Приведу волосы в порядок.
2) Куплю новую одежду.
3) Придумаю способ увидеть себя другой.
У меня тогда были 2 подруги: Маша и Даша. Маша отвезла к своему парикмахеру, а Даша позвала с собой на конференцию в Испанию. Пока днем она будет переводить доклады энергетиков, я буду лежать у бассейна, а вечером мы будем кутить. Э-ге-гей, Майорка! Это были такие времена, когда Турция и Египет были «землей обетованной». В Испанию ездили единицы, мы произносили их имена шепотом и считали небожителями. И завидовали, конечно, до ужаса. И как-то все само собой сложилось. Быстро сделали загранпаспорт, с работы все-таки меня уволили, виза тоже быстро, волосы выглядят отлично, пара новых платьев — бюджетно, но стильно.
И вот Майорка. Это в Петербурге серая хлябь, нет работы и непонятно, что делать. А там огни, музыка, бары и в каждом баре танцуют. И я танцую. Витрины заманивают обещанием счастья и скидками, и вот в одном из переулков я вижу маленький магазин одежды, и, судя по автомобилям у входа, это очень дорогой маленький магазин. А в витрине платье. Знаете, принято говорить: «И вот она увидела платье своей мечты». Я о таком платье и не мечтала. О таком платье могла мечтать Брижит Бардо или Софи Лорен. Это платье было за границами моей мечты. Оно не было функциональным: открытый лиф на косточках, очень узкое в талии и широченная юбка из шуршащей тафты. Его точно не впишешь в повседневную жизнь и не наденешь с пиджачком в офис. Мне в этом платье некуда ходить, у меня нет денег, у меня нет работы, но есть долг за ремонт и кредит на мебель.
А потом началась мистика. Куда бы я ни пошла, я оказывалась у этой витрины. «Хорошо, — говорила я себе, — посмотри, какой универсальный пиджак горчичного цвета. И вот эта юбка — в ней можно и на пикник, и на прогулку с друзьями. А еще вот эти брюки и белая блузка — в офис, тебе надо срочно искать работу». А платье сияло, как шоколадная конфетка среди карамелек в новогоднем подарке. Абсолютно бесполезное. В этом платье надо сбегать с любимым от строгого отца, мчать в ночи на кабриолете и чтобы ветер унес шляпу, лететь на частном самолете и влюбляться в контрабандиста.
Я его купила. Надела прямо в магазине. К нему мне подарили золотые балетки и браслет. Я хотела вернуться в отель, съесть сэндвич, дождаться подругу, поплакать о зря потраченных деньгах. Но звезды решили, что сегодня все будет как в кино. Я встретила Дашу на улице с ее коллегами, нас пригласили в ресторан с видом на океан. Я познакомилась с ирландцем или шотландцем. Мы целовались, как сумасшедшие, провели ночь на яхте, и я случайно увидела свое лицо в отражении стекол. Оно было прекрасным.
Нам было нужно уезжать вечером следующего дня. Я все пыталась поймать в себе нотку раскаяния, но нет. Все эти купюры стоили того чувства, когда я поняла, что могу быть вот такой. Я могу быть дерзкой. По-настоящему дерзкой. Открывать любые двери. Я могу себе много позволить. Любить того, кого хочу. Не стесняться носить красивое. Не бояться хотеть большего. В тот же вечер Даша составила мне резюме. Я написала эту историю в своем ЖЖ, и его прочла редактор одного модного журнала и предложила публикацию. Я писала для них потом еще лет 5, и уже не ради денег, а потому что мне это нравилось.
Мы вышли из аэропорта в Петербурге, зазвонил телефон, и меня позвали на собеседование. И уже через 3 недели я уехала на стажировку в Москву.
Пройдет еще несколько лет, я выйду замуж за Пастернака, пойду учиться на психфак, объеду полмира, в моем шкафу десятки платьев, и жизнь будет совсем другой, но я никогда не забуду 25-летнюю себя возле витрины, подсчитывающую в уме, на сколько килограммов гречки мне хватит оставшихся денег. И я очень рада, что тогда толкнула эту дверь.
