— Это ты виновата, что от меня муж ушел, — рыдает сестра. А я просто отстаивала свои права
Сестра обвиняет меня в том, что из-за меня ушел ее муж. Нет, он не ушел ко мне, просто, по словам сестры, если бы я оставила их в покое, они бы дальше жили себе спокойно. Они да, а вот мне пришлось бы и дальше снимать жилье, пока сестра с мужем живут в нашей общей квартире.
Нам от родителей досталась двушка. Мама с папой погибли, когда мы были уже относительно взрослые — мне было двадцать, сестре восемнадцать. Я училась в Питере, там же и осталась на несколько лет после университета, а сестра продолжала жить в нашем родном городе в нашей общей квартире.
Я прожила в Питере семь лет, а потом поняла, что устала от мегаполиса, решив вернуться в наш небольшой городок. Работаю я удаленно, поэтому никаких потерь в этом плане не предвиделось. А вот сестра смогла меня удивить.
Мы с ней очень близко не общались ни до, ни после смерти мамы и папы. Каждая переживала свое горе по-своему. Долгих доверительных бесед между нами тоже не водилось. Созванивались периодически, справлялись о делах, но слишком откровенничать не стремились.
Тем не менее, для меня стало сюрпризом, что сестра вышла замуж. Мне она об этом даже не сказала, молчу уж про приглашение на свадьбу. Меня это не обидело, но задело. Все-таки родная сестра. Но высказывать ей по этому поводу я ничего не стала.
Мое возвращение в квартиру сестру и ее мужа не порадовало, но деваться им было некуда. Видимо, сестра до последнего надеялась, что я не приеду, ведь к моему приезду комнату даже освободить не изволили. Хотя я предупредила чуть ли не за месяц. Приехала я вечером, поэтому все перестановки были отложены на следующий день.
Так началась наша совместная жизнь. Сестра и ее муж Костик всем своим видом показывали, как они мне не рады, но мне было до лампочки. Это и моя квартира тоже. К тому же я не мешала им громкой музыкой, толпами гостей и прочими соседскими сюрпризами. Да я из своей комнаты почти не появлялась.
Жить с ними было сложно. Сестра сама не страдала излишней чистоплотностью, но ее муж был и того хуже. После него в ванну было противно заходить — грязное белье валялось на полу, вся раковина заплевана, скомканное мокрое полотенце валяется на корзине с бельем. Причем это могло быть и мое полотенце.
К тому же он повадился таскать мои продукты. У нас с сестрой разные подходы к питанию — ей нужно побольше и подешевле, я же предпочитаю съесть поменьше, но получше. Костик же мог при мне спокойно взять мой йогурт и начать его есть. На мои претензии отвечал своим «тебе жалко что ли».
На кухне после готовки сестры нужно было отмывать плиту, настенный фартук и иногда пол. Посуду они мыть за собой тоже не спешили, тарелки могли киснуть по несколько дней. А когда посуда кончалась, то мне приходилось ее мыть. Видимо именно такой расчет у сестры и был.
Меня все очень быстро достало, поэтому я предложила установить график дежурства по местам общего пользования. Поддержки мое предложение не нашло.
— Тебя посуда раздражает, ты ее и мой. Все равно за собой моешь. У тебя времени много, а мы работаем, — заявила сестра.
— Я тоже вообще-то работаю, только из дома.
— Ну у тебя все равно больше времени.
Я поняла, что разговаривать тут бесполезно, стала просто уносить свою чистую посуду в свою комнату, туда же поставила маленький холодильник, а на дверь поставила замок. Из дома я хоть редко, но все-таки выходила, и мне не хотелось, чтобы сестра или ее муж лазили по моим вещам.
— Ой, царевна! Посуду еще подписать не забудь, а то вдруг на кухне забудешь, — издевалась сестра. — Костик, нам тоже надо замок на дверь поставить, а то шастают тут всякие.
Мелких конфликтов становилось все больше. Меня раздражало, что сестра и ее муж не хотят нормально сосуществовать. Я приехала к себе домой, а не напросилась к ним. Я тут имею столько же прав, сколько и сестра, и уж явно больше, чем ее муж. Но конфликтовать мне лишний раз не хотелось.
После очередной перепалки из-за грязи в ванной, которая закончилась скандалом с обвинением меня во всех смертных грехах, я стала собирать вещи. Через два дня я переехала.
— Скатертью дорожка, — ехидно провожала меня сестра.
Она еще не знала, что я собираюсь продать свою долю в квартире. Через две недели я, как и положено, направила ей уведомление, предложила выкупить мою долю, и предупредила, что если не купит она, я найду других покупателей. После его получения сестра мне перезвонила.
— Ты там шибанулась? Зачем продавать квартиру? — Визжала она мне в трубку.
— Потому что жить я в своей квартире не могу, вы с мужем мне мешаете. А так я продам свою долю, возьму ипотеку, а ты дальше как хочешь.
— Ты продашь чужим людям? Да мы же как в коммуналке жить будем! — Ужаснулась сестра.
— Мы можем вместе продать квартиру, выйдет больше денег. И ты, и я сможем взять ипотеку и жить не в коммуналке, а в собственных квартирах.
Сестра начала блажить, что они не потянут ипотеку, и что я к ним привязалась, почему не оставлю в покое. Я уже разозлилась и доходчиво ей объяснила, что ее покой приносит мне неудобства. Она себе всю квартиру захапать решила, а я должна как-то выкручиваться из ситуации? Нет уж, я на такое не согласна.
Дала ей неделю на обдумывание моего предложения, предупредив, что потом стану искать покупателей на свою долю. Через два дня мне перезвонила довольная сестра с новостью, что она беременна. Я ее с этим поздравила и спросила, что она надумала по квартире.
— Ты не поняла что ли? Я беременна. Какая нам сейчас ипотека? И жить с чужими людьми нам нельзя, малыш же будет.
Я только посмеяться смогла от такого хода. Сказала, что мое предложение по поводу продажи всей квартиры пока еще в силе.
Еще через два дня сестра мне позвонила еще раз, уже в слезах. Оказалось, что Костик, когда узнал о нарисовавшихся ипотечных перспективах, сказал, что он на такое не подписывался, собрал вещи и ушел к маме. Беременность сестры, кстати, оказалась просто уловкой.
Теперь Костик собирается подавать на развод, сестра воет, что это все из-за меня, ведь пока я не появилась, все было хорошо. Еще бы не хорошо — своя просторная двушка, никаких напрягов, чего бы не жить?
Меня ее истерика не тронула, своей вины в произошедшем я не вижу. Номер сестры в черном списке, всеми делами по квартире будет заниматься юрист. Видеться лишний раз с сестрой нет никакого желания.
