Они преодолели более 2000 километров, чтобы познакомиться и показать какое оно — театральное "я" Иркутского музыкального. 150 человек, две фуры декораций и три оригинальных спектакля. Иркутский музыкальный театр им. Н. М. Загурского впервые приехал в Омск на "Большие гастроли". О миссии театра, свободе актёров на сцене, творческом методе и месте режиссёра на сцене, мы поговорили с режиссёром-постановщиком спектакля "Мэри Поппинс, до свидания" (6+) Ириной Мякишевой. — Ирина, расскажите, как вы определяете миссию вашего театра? — Мы хотим заставить человека задуматься о жизни, поговорить с ним на какие-то философские темы, которые мы нечасто затрагиваем в повседневности. И наоборот, когда это необходимо, помочь ему отвлечься от повседневных забот с помощью лёгкой комедии. Где-то мы возвращаем в детство и даём почувствовать этот внутренний романтизм, как, например, в нашем джаз-мюзикле "Мэри Поппинс". — Почему вы выбрали именно эти три спектакля? Они — визитная карточка театра? — Мюзикл "Декабристы" (12+), да, безусловно, визитная карточка. Мы возили этот спектакль на театральную премию "Золотая маска", где он стал номинантом. Джаз-мюзикл "Мэри Поппинс, до свидания" (6+) пользуется популярностью в нашем городе как постановка для семейного просмотра. Пластический фарс "Пиковая дама" (16+) — необычный драматический балет, тоже знаковая работа. Мы привезли всего три спектакля, но каждый демонстрирует разнообразие нашего репертуара и возможности труппы. — Спектакль по пьесе "Мэри Поппинс" часто ставят в театрах. Кто-то выбирает классический формат, кто-то даёт этой истории смелое развитие. Например, у нашего Лицейского театра няня Мэри Поппинс — робот, который идеально находит подход к детям. О чём ваш спектакль и почему вы решили рассказать эту историю в формате джаз-мюзикла? — Мы решили сделать джаз-мюзикл, чтобы освежить это произведение. Не скажу, конечно, что прекрасная музыка Дунаевского уже успела подёрнуться нафталином, безусловно, нет. Но всё же нам захотелось "освежить" эту историю. Джаз придаёт особенный колорит спектаклю, делает его воздушным. В нашем мюзикле музыку живьём исполняет джаз-группа, и это придаёт спектаклю особенное очарование. Но, к сожалению, так сложились обстоятельства, что в этот раз мы работаем под записанную музыкантами фонограмму. Ещё изюминка в том, что артисты нашего спектакля исполняют детскую музыку своими оперными голосами. Конечно, вначале нам казалось, что мы будто из пушки по воробьям стреляем. Но на самом деле, когда красивыми, настоящими, большими голосами поётся эта музыка — это здорово. Артисты делают это легко и свободно, и у зрителя создаётся впечатление, что труппа на ней отдыхает, делает это без труда. Я считаю, этого ощущения следует добиваться во всех спектаклях. — В джазе важна свобода и импровизация. Как вы интегрируете эту свободу в строгую структуру мюзикла? И насколько ваша история близка к оригиналу-пьесе? — Существуют разные мюзиклы. Да, есть мюзикл бродвейского плана, который репетируется год и где оттачивается всё до взмаха ресниц и пальцев. Это тоже прекрасно. Но я считаю, что лучшая импровизация та, которая отрепетирована. То есть вы отрепетировали 33 варианта, и актёр может выбрать любой, он в этом свободен. Момент свободы и импровизации во взаимодействиях на сцене есть, это же не кино. Здесь живые люди, живые реакции. Но опять же сказать, что каждый спектакль для режиссёра и зрителей сюрприз — это, конечно, нет. Наш мюзикл не совсем детская сказка, он всё-таки для семейного просмотра, потому в спектакле очень много обращений ко взрослым. Там есть замечательная песня родителей, которую без слёз на глазах я вспоминать просто не могу. Её нет в кино, она специально написана для этого мюзикла. В спектакле в какой-то момент на сцену выходят все взрослые артисты, и именно артисты, а не персонажи говорят: "Простите нас, дети, за то, что вас на свет произвели. Поймёте нас, когда родите". Вообще, в нашем мюзикле много дописанных номеров в той же стилистике, которые ничем не уступают тем, что есть в фильме. В нашем спектакле мы сделали акцент на темах единения и дружбы. Нам не хватает сплочённости, согласитесь, в 21-м веке мы даже не знаем, кто у нас в соседней квартире или на этаж выше живёт. В финале на композиции "Ветер перемен" обычно зрители и артисты плачут. Наш спектакль — это про очищение и просветление. — Значит, ваш спектакль меняет людей? Как думаете, вы сможете поменять что-то в омском зрителе? — Я не беру на себя такую высокую миссию — менять людей. Однако то, что люди выходят после моего спектакля из зала с хорошим настроением или со слезами на глазах — это уже очень много. — Знаю, что масштабные декорации везли в Омск две фуры. Какой спектакль из трёх самый объёмный и богатый в плане декораций? И на каком месте тот, что срежиссировали вы? — Спектакль "Мэри Поппинс, до свидания" не самый масштабный по декорациям. В этом плане серьёзнее нашей рок-оперы "Иисус Христос — суперзвезда" (12+) мы ещё не делали. Тогда на сцене выстраивался семитонный станок Голгофа. Что же касается "Мэри Поппинс, до свидания", то мы сконструировали на сцене предместье Лондона. Мы поняли, что лондонцы очень любят раскрашивать домики в яркие цвета. То есть у них нет такого, что всё в городе серенько. У них то розовый, то голубой, то фиолетовый домик. Также на сцене будет квартира, собственно, самих Бэнксов, у которых служит Мэри Поппинс, а внутри неё будет происходить волшебное изменение обоев. И ещё поставим небольшой заборчик, который отделяет предместье, скажем так, от опасного Лондона. — В чём заключается ваш творческий метод? Что вы стараетесь подчеркнуть в постановках? — Я стараюсь сделать акцент на человечности. Не столько проявить себя как режиссёр и показать свою оригинальность, сколько донести историю и раскрыть артиста. Мне очень нравится менять артиста. Если его привычное амплуа — комик, то я дам ему сыграть серьёзного персонажа и наоборот. Для меня важна и литературная составляющая. Мне скучно ставить просто набор номеров или какую-то пустую пьесу — просто комедию ради комедии. Хотя сейчас, я знаю, многие режиссёры в этом ключе работают, и у них получаются очень удачные спектакли. Я ни в коем случае не хочу приуменьшить чьи-то достижения. Но мне такое чуждо. Как кто-то из наших иркутских зрителей сказал про мои работы: "На ваши спектакли не стыдно привести маму". И это правда. Я не люблю фраппировать зрителей. Некоторые театральные критики считают, что если спектакль не вызвал какой-то скандал, то грош ему цена. Мне это удивительно. Я как зритель не люблю спектакли-скандалы. Я ставлю спектакль, который с удовольствием бы посмотрела сама. Это обычно красиво, ярко и музыкально. — Эпатировать зрителя сейчас действительно так модно, что даже скучно. Что насчёт остальных театральных трендов? Ваш театр прислушивается к запросам современного зрителя? — У нас идёт довольно много спектаклей современных авторов, современных композиторов. Естественно, меняется сценография. Есть такое понятие "в воздухе витает". Бывает, у разных кутюрье в один год выходит коллекция одного цвета. Я не думаю, что они договариваются. Так же и мы с режиссёрами. Мы не думаем: "А что же мне такое поставить, чтобы это было в тренде?" Мы берём то, что в воздухе витает, и зачастую оказывается, что через месяц где-то в другом конце России тоже ставят спектакль по тому же автору. Эти потребности зрителей ты просто чувствуешь. Так мы, например, почувствовали потребность в спектаклях "Декабристы" (12+), "Мёртвые души" (12+) и "Любовь и голуби" (12+) и не прогадали. Фото: Елизавета Медведева
