Незадолго до падения Шлиссельбурга, которое 8 сентября 1941 года окончательно отрезало Ленинград от суши, в газете «Правда» появилось стихотворение Джамбула Джабаева «Ленинградцы, дети мои!» в переводе М. Тарловского. Строки послания-поддержки казахского поэта прозвучали накануне уготованных ленинградцам жестоких испытаний. Эти испытания, виденные своими глазами, ленинградские художники отразили в полотнах, гравюрах, литографиях. В дистрофичной фигуре мужчины на картине Николаева «После обстрела» автор изобразил самого себя; за ним и лежащим на снегу убитым рисуется здание Академии художеств. Холст «На оборонных работах» Серова напоминает о рытье окопов и противотанковых рвов гражданским населением города летом 1941 года. В период блокады Серов был председателем Ленинградского союза советских художников, проявив на этом посту незаурядные способности и мужество. Здание ЛССХ на улице Герцена, где шла активная работа над наглядной агитацией, для многих стало тогда не только мастерской, но и домом. В марте–апреле 1942 года выживших в течение страшной зимы горожан мобилизовали на очистку улиц от снега и нечистот, необходимую ради предотвращения эпидемий. Пахомов принимал в ней участие и одновременно, по словам одного из его коллег, «внимательно примечал и образно задумывал как рисовальщик», создав в итоге один из своих знаменитых эстампов. Мужчины на фронте, поэтому трудятся исхудалые женщины и подростки. Таких же женщин зритель видит на линогравюре Новосельской, выполненной по впечатлениям блокадной юности. Помимо людей, героем художественных произведений предстаёт сам город. В записях очевидцев не раз встречаются слова о необыкновенной красоте безлюдного и заснеженного Ленинграда. «Он был торжественно грозен…» – писал Платунов, которому в 1942 году удалось сделать серию пейзажных и жанровых гуашей. Отдельные мотивы серии позже получили воплощение в литографии. Иначе, через ассоциации с классическим искусством, трактует образ города на Неве Шиллинговский. В его маленьких гравюрах на дереве явлена некая величественная катастрофа сродни гибели античного мира под натиском варваров. Цикл «Осаждённый город» стал для Шиллинговского последним – в 1942 году график умер от истощения. Присутствовавшая на памятном заседании в его честь Остроумова-Лебедева отметила в дневнике, что многих знакомых художников и искусствоведов там не узнала: «так они от голодовки изменились…» Вместе с Ленинградом большие потери понесли его пригороды: Царское Село, Петергоф, Павловск, Гатчина . Работы московского мастера И. Соколова посвящены павловским и петергофским памятникам. Полуразрушенные, осквернённые оккупацией на момент создания линогравюр (1944), Соколовым они показаны невредимыми. И действительно, благодаря воле советского правительства, а также самоотверженности музейных сотрудников и реставраторов немалую часть дворцово-парковых ансамблей удалось восстановить в краткие сроки. Так, петергофский фонтан «Самсон» был открыт уже в 1947 году. Завершает выставку изображение Александра Невского кисти П. Алякринского. Князь и полководец стал в Великую Отечественную войну одним из символов героического прошлого нашей страны. В 1942 году учредили орден его имени. Для Ленинграда Александр Невский важен вдвойне. Святой благоверный князь, чьи мощи хранятся в Александро-Невской лавре, является небесным защитником города, и недаром в своём пасхальном послании 1942 года митрополит Ленинградский Алексий говорил о 700-летии Ледового побоища. Слова эти о победе Александра Невского над немецкими рыцарями оказались пророческими.
