"Российская газета" продолжает публиковать воспоминания участников и очевидцев событий, вошедших в историю, как Крымская весна. Был ли у Украины шанс избежать распада, какой сценарий приготовили для Крыма кукловоды киевского майдана, и зачем они спешили изменить Конституцию республики "РГ" рассказал советник главы Государственного совета РК, кандидат исторических наук, политолог Андрей Никифоров.
Белая ворона
Принято считать, что Крымская весна началась с расстрела киевского майдана, запустившего процесс необратимых последствий для всей страны. Но признаки этих грядущих изменений многие крымчане видели значительно раньше.
— Для меня все это началось 30 ноября или 1 декабря 2013 года. Я тогда заметил, что какая-то часть парламента Крыма очень трезво смотрит на события в Киеве, расценивая их как некое окно возможностей. Украина кончается и надо реализовывать то, что у многих крымчан подспудно в голове присутствовало всегда, — рассказал Андрей Никифоров.
Пролистывая в памяти события осени 2013 года, крымчанин вспомнил один показательный случай. Как-то в компании знакомый похвастался, что отдал своего ребенка в украинскую гимназию.
— Я ему на это сказал: а если мы возьмем, и вернемся в Россию, кому это будет нужно? Он посмотрел на меня серьезно, и ответил, что когда-то это точно произойдет, но не при нашей жизни. На самом деле до этого оставалось где-то полгода, — поделился воспоминаниями эксперт. — Человек выстраивал судьбу своего ребенка с учетом того, что его жизнь пройдет в пределах Украины, но при этом в душе понимал, что по справедливости Крым должен вернуться в Россию. Просто закладываться на это не собирался.
И так думали и вели себя очень многие вполне лояльные украинскому государству крымчане — до того момента, когда возвращение из мечты превратилось в реальную перспективу.
Тем временем, в парламенте Крыма росло понимание, что глубина кризиса, охватившего страну такова, что как было уже не будет, и русскоязычному Крыму просто нет места в той Украине, которая возникнет после начавшихся перемен. С первых дней кризиса в адрес Киева из Верховного Совета Крыма шли обращения, заявления, требования восстановить конституционный порядок, запретить националистические партии типа "Свобода".
— В политической элите Украины, руководство крымского парламента выглядело белой вороной. Этакой небольшой стайкой белых ворон. Нас деликатно выслушивали, но потенциальные союзники в регионах за глаза крутили пальцем у виска: что там крымчане — совсем с ума сошли? Кроме Крыма все остальные были заранее готовы на сдачу, на слив, на то, чтобы встроиться в какую-то новую систему, — говорит эксперт.
Со стороны Крыма последняя попытка "сшить Украину" по горизонтали была предпринята в феврале 2014 года, меньше чем за неделю до кровавой развязки майдана.
— Тогда в Ливадии проходил представительный съезд регионов Украины. Единственный, кто там предложил свою программу, был крымский спикер Владимир Константинов, — рассказал Андрей Никифоров. — Речь шла даже не о федерализации страны, но о предоставлении большей самостоятельности, большей субъектности регионам страны. Чтобы они могли стать опорой центральной власти. Но никто кроме крымчан не захотел в этом участвовать. И тогда стало понятно, что поддержки внутри Украины ждать не от кого, надо рассчитывать только на себя. И, конечно, на Россию.
Законопослушный гражданин
Последующие события конца февраля делали знаковыми буквально каждый день. 20 февраля в Корсунь-Шевченковском районе Черкасской области на колонну автобусов, в которых крымчане возвращались из Киева, напали нацистские отморозки. Под прицелом оружия людей заставили выйти из машин, раздеться на морозе, несколько человек, у которых нашли партбилеты Партии регионов расстреляли на глазах у остальных. Автобусы забросали "коктейлями Молотова", разбегавшимся людям стреляли в спину, гнались за ними с собаками. Чудовищность этого преступления потрясла весь Крым.
22 февраля в Симферополе прощались с погибшими на майдане бойцами "Беркута" и Внутренних войск. Сотни людей пришли в здание театра, чтобы отдать дань стойкости этих людей. В столице Крыма начали собираться стихийные митинги. В момент прощания в Симферополь вернулись израненные бойцы "Беркута" до последнего стоявшие на Майдане, отстаивая конституционный строй Украины. Там же под Корсунью боевики майдана остановили и их автобус, но открыто напасть на вооруженный спецнац не решились.
23 февраля в Севастополе состоялся исторический митинг, по итогам которого власть в городе перешла к пророссийским активистам. Украинские городские власти мирно передали им руководство. В этот же день в Симферополе началось формирование Народного ополчения.
— Президиум Верховного Совета Крыма работал согласовано. Но во всем парламенте монолитности не было. Большинство было у Партии регионов. Однако среди большинства имелось немало людей ориентированных исключительно на крымского премьера Могилева, которого ошибочно, как потом выяснилось, считали чуть ли не пророссийским деятелем, — вспоминает Андрей Никифоров.
24 февраля основные события разворачивались у расположения "Беркута" в Симферополе. В Крым от киевского майдана примчались Арсен Аваков и Валентин Наливайченко. Один после госпереворота стал министром внутренних дел, другой возглавил СБУ. Вместе с ними приехал народный депутат Андрей Сенченко — тот, который через несколько дней перекрыл для полуострова Северо-Крымский канал, устроив "водную блокаду". Бойцов "Беркута" новоиспеченные министры пытались склонить на свою сторону. По Симферополю поползли слухи о том, что "Беркут" хотят разоружить… Поддержать своих к расположению спецаназа пришли две роты казаков из сформированного накануне Народного ополчения. Появился здесь и Могилев.
— Его сперва встретили приветственными криками. А он начал уговаривать казаков разойтись, стал говорить, что он законопослушный гражданин и подчиняется новым властям в Киеве — рассказал Андрей Никифоров. — После этого его освистали, Могилев едва успел заскочить в машину и уехал. Его охранники прикрыли, иначе могли бы и им бока намять.
Накануне Могилев попал из поля видимости примерно на два дня, как считает политолог, чтобы выторговывать у новых киевских властей свое будущее. Речь могла идти о безболезненной и добровольной передаче власти ставленникам "евромайдана".
Провал майдановского сценария
В отношении Крыма план майдановских кукловодов был прост, рассказал эксперт. Нужно было парализовать работу парламента республики и добиться, чтобы нестойкие депутаты хотя бы на время разбежались. Затем, после вступления в должность преемника Могилева, предполагалось собрать в стенах Верховного совета Крым лояльное новой власти большинство.
— Могилев готов был передать полномочия премьера республики Андрею Сенченко. Глава меджлиса (организация запрещена в РФ) Рефат Чубаров становился бы спикером парламента, а Сергей Куницын — уже был назначен представителем президента, — рассказал эксперт. — Но речь шла не просто о замене первых лиц, а о том, чтобы кардинально переписать Конституцию Крыма.
Новая Конституция должна была предусмотреть квотное распределение мест в парламенте и органах власти по этническому признаку: треть украинская, треть — крымскотатарская, и треть — русская. Это была идея Рефата Чубарова, которую он почерпнул в Южном Тироле, "творчески" ее переработав под крымские реалии и свои политические потребности. При таком устройстве, майдановские силы получали бы везде гарантированные две трети мест, а фактическое большинство жителей полуострова навсегда оставалось бы в положении политического меньшинства.
— 26 февраля, наконец, удалось собрать пленарное заседание, а под стенами парламента разворачивалось противостояние сторонников меджлиса и крымчан, пришедших защищать свою власть. Речь шла о политической оценке происходящего в стране и об отчете правительства. Но заговорщики активно распространяли версию, что на заседании будет принято решение то переходе в Россию. Ситуация напряженная, депутаты регистрируются, кворума нет. Константинов объявляет перерыв на час, и тут выходит Сенченко: "Коллеги, прошу внимания!" Но депутаты все равно расходятся, до него нет никому дела. Не получилось у него в зале выступить, — вспоминает Андрей Никифоров.
26 февраля поле боя под стенами крымского парламента осталось за сторонниками меджлиса, хотя само здание захватывать они не стали. Но и так они чувствовали себя победителями и уже стали вовсю праздновать. На следующий день ожидалось начало расправ с пророссийскими организациями и активистами.
— В эти дни в Севастополе уже произошла коммунальная революция. И вернувшись вечером домой я реально думал о таком варианте: у сына есть палатка, уезжаем в Севастополь, до весны — неделя, как-нибудь продержимся и попробуем найти возможности — как продолжить сопротивление. Ночь с 26 на 27 февраля почти не спал, тогда вообще мало спали — адреналин в крови, скорее всего, зашкаливал — рассказал Никифоров.
А рано утром листая ленту новостей, как и многие крымчане он узнал, что произошло что-то очень важное, но что это было в первые часы еще мало кто догадывался.
— Было шесть утра, включаю компьютер и в ленте, пролистывая заголовки, ловлю краем глаза — неизвестные вооруженные люди захватили крымский парламент. И листаю дальше. И тут до меня доходит смысл. Вернулся, начал вчитываться. Потом пошли звонки от друзей и знакомых. Никто точно не представлял, что происходит. Но в целом получалось, что это наши — вспоминает историк. — Я поехал на занятия в университет, и тут мне звонок из парламента: надо приехать. Занятия я отменил, приехал к Верховному совету, он оцеплен кордоном милиции, проход закрыт. Мобильная связь заглушена. Отошел к Салгиру, только оттуда удалось дозвониться до помощника спикера — Левандовского. В министерстве финансов собрали небольшую группу, человек 6 — 7, и повели нас в парламент.
Они вошли в здание уже другого Верховного совета Крыма. С этого момента все здесь переменилось, полуостров навсегда вернулся домой, в Россию. Теперь окончательно.
